В стороне от…. Эдуард Вячеславович Поздышев

лицом, седыми редкими, аккуратно подстриженными волосами на голове, заметно контрастировавшими с настырно выбивавшейся из-под морщин щетиной на щеках и подбородке. На вид почти старик. Однако с какой же завидной проворностью вбежал он по лестнице, почти не запыхавшись! Приветственно всем кивнув и, казалось, сходу вникнув в суть происходящего, что видно было по его хоть и блёклым, но необычайно живым глазам, в которых сквозь мягкий и в то же время глубоко проникающий взгляд угадывались цепкий ум и несомненно присущая этому человеку естественная доброта, он без лишних слов, лишь обезоруживающе взглянув, понудил знакомого без промедления отстегнуть меня от батареи, помог мне встать и, жестом руки попрощавшись с майором, увлёк меня за собой.

      – Смотри… В следующий раз… – не так звонко как прежде заговорил было майор.

      – Знаю, – не оглядываясь, перебил Михалыч. – Спасибо.

      Я же, энергично спускаясь по ступенькам вслед за расторопным стариком, напоследок услышал, как только что казавшийся бравым пожилой полицейский чуть ли не кряхтя и не такой уже, как недавно, уверенной поступью зашаркал вверх по лестнице.

      ***

      На улице нас ожидало авто. Им оказалась тёмно-зелёная «копейка», на вид будто совсем новая. Это меня так изумило, что, словно забыв обо всём остальном, о чём куда скорее мне стоило было задуматься, я не замедлил спросить новоиспечённого знакомого, машинально усаживаясь в автомобиль.

      – Да-а, Володя, – как-то обречённо вздохнув, ответил знакомый, – и опять ты ничего не помнишь…

      – Что? – недоумённо перебил я.

      Михалыч выждал долгую паузу и несколько замешкался, точно всерьёз озаботившись технической стороной, в общем-то, довольно примитивных механизмов автомобиля старой марки, как если бы вместо него случилась какая-нибудь новомодная навороченная иномарка. Впрочем, без труда справившись с несложной задачей и достаточно резво стронувшись с места, молча проехался вдоль улицы, минуя памятный мне перекрёсток, затем, уверенно промчавшись по широкому, не слишком, видимо, в тот час оживлённому проспекту и свернув на какое-то пустынное шоссе, заметно снизил скорость и только тогда уже заговорил, то и дело взглядывая на меня, порывисто и как-то располагающе поворачиваясь в мою сторону, при этом наклоняясь и едва не касаясь подбородком до моего плеча:

      – Это, Володенька, твоя машина… Да-да, твоя!.. Даже больше, чем твоя!.. Ведь это ты из неё такую конфетку сделал. Хотя ты этого и не помнишь. Да это и ничего. Это всё болезнь, Володя. Из-за неё-то неладной теперь не ты, а я вот опять рулю. А ты не одну зарплату в неё вложил – говорил мне, что за миллион её теперь можно продать. Но отдал мне… За что тебе ещё раз огромное спасибо – что дал мне напоследок тряхнуть стариной! А ведь какой она тебе досталась! Ржавая посудина! Оно – конечно… Первое авто! Ведь я тогда за ненадобностью тебе её отдал – поучиться и выкинуть. А ты друзей подключил… Хм! Три товарища… Мы как раз тогда с тобой Ремарка читали… Ты слушал, а я читал… Да-а – хорошее было время! Матери-то твои друзья не понравились… Что ж, она