Прокурор наставлял свидетеля говорить правду. И тот сказал
(Заседание двадцать второе)
Каждый из нас не застрахован от общения с милицией, которая становится для общества все опаснее. Вот и на процессе по делу о покушении на Чубайса вырисовывается жуткая картина методов работы сотрудников МВД, инструментарий которых – шантаж, пытки, измывательство, издевательство, угрозы. Только что суд выслушал страшные признания свидетеля обвинения Карватко, который под присягой заявил о применении к нему «удушения целлофановым пакетом», «подвешивания за руки в наручниках», «нанесения ожогов окурками»… На этом фоне подброшенные свидетелю наркотики, а жене его – пистолетные патроны, уже не выглядели даже как-то страшно. Чтобы заставить суд усомниться в искренности Карватко, уличить его в сгущении красок, прокуратура предъявила присяжным еще одного своего свидетеля. Разумеется, прокурор Каверин хотел как лучше для обвинения, а получилось… Вот что из этого получилось.
Свидетель Семенычев Андрей Николаевич, сорокапятилетний мужчина с усталым, изработанным лицом, встал на трибуну перед присяжными заседателями. После первого вопроса прокурора: «Расскажите, с какого времени Вы знакомы с Карватко?» и ответа Семенычева: «Мы дружим с начала 90-х годов», все вспомнили, как Карватко в своих показаниях на суде действительно упоминал Андрея Николаевича из авторемонтной мастерской, который видел его там, в мастерской, 17 марта 2005 года.
Каверин повел разговор издалека: «Помните ли Вы репортаж по телевидению о покушении на Чубайса?»
Семенычев пожал плечами: «Сейчас не помню».
Прокурор: «Вы эту проблему с Карватко обсуждали?»
Семенычев: «Просто Игорь сказал, что знаком с этим человеком – с Квачковым».
Тогда прокурор решил брать быка за рога и сразу в лоб: «Карватко просил Вас обеспечить ему алиби?»
Ни волнения у Семенычева на лице, ничего: «Нет, не просил».
Прокурор: