Наркотики – амфетамин и гашиш – были искусно запрятаны внутри сдобной булки и куска сыра, которые лежали в обычном пакете вместе с другими, абсолютно невинными продуктами.
Мауритссон уже забрал товар на вокзале и стоял у перехода – ординарный человечек с располагающей внешностью и с бумажным пакетом в руке.
Рядом с ним в толпе стояли: с одной стороны пожилая женщина, с другой – девушка в зеленой форме – волонтер-дежурный. Метрах в пяти от перехода на тротуаре томились два полицейских – руки за спину, на лице тупая важность.
Машины шли, как всегда, сплошным потоком, насыщая воздух выхлопными газами, так что нечем было дышать.
Наконец загорелся зеленый свет, и все ринулись вперед как угорелые, беззастенчиво орудуя локтями, чтобы хоть на сотую долю секунды опередить других.
Кто-то толкнул пожилую даму; испуганно озираясь по сторонам, она спросила:
– Я плохо вижу без очков, что – уже зеленый свет?
– Да-да, – приветливо подтвердил Мауритссон. – Позвольте, я помогу вам перейти.
Он знал по опыту, что учтивость нередко вознаграждается.
– Большое спасибо, – сказала дама. – А то ведь до нас, стариков, сейчас никому нет дела. Что верно, то верно…
– Мне спешить некуда, – сказал Мауритссон и, бережно взяв даму под руку, повел ее через улицу.
Не успели они дойти до противоположного тротуара, как дама качнулась от нового толчка и едва не упала, но Мауритссон вовремя поддержал ее. В эту минуту раздался крик:
– Эй, вы!
Обернувшись, он увидел, что девушка в зеленом указывает на него обличительным жестом.
– Полиция! Полиция! – вопила она.
Пожилая дама растерянно оглянулась.
– Держи вора! – надсаживалась волонтерша.
– В чем дело? – произнесла дама. – Что случилось?
Мауритссон нахмурился, но достоинство ему не изменило.
– В чем дело? – допытывалась пожилая дама. – Что случилось?
Потом вдруг тоже запищала:
– Вор! Вор!
Притопали полицейские.
– В чем дело? – властно вопросил один.
– В чем дело? – не столь властно подхватил другой. Врожденная гнусавость не позволяла ему производить грозные, грубые звуки, положенные на службе.
– Вор! – надрывалась волонтерша, показывая на Мауритссона. – Он хотел вырвать сумочку у этой женщины!
Мауритссон посмотрел на нее и сказал про себя: «Да заткнись ты, стерва проклятая». Вслух он произнес:
– Извините, это какая-то ошибка.
Однако волонтерша, двадцатипятилетняя блондинка, успешно уродующая свою и без того непрезентабельную внешность гримом и губной помадой, не унималась:
– Я сама видела!
– Что? – волновалась пожилая дама. – Где вор?
– В чем дело? – наперебой бубнили полицейские.
Мауритссон сохранял полное спокойствие.
– Это явное недоразумение, –