Наконец, сгустились сумерки, и я поспешила на конюшню. Гастон уже ждал меня. Он запряг повозку, накидал в нее немного сена и завалил его старыми мешками. Я взяла с собой два старых одеяла, лампу, еще бинтов и воды, папин мушкет и корзинку, полную провизии. На всякий случай.
Не спеша, стараясь не производить лишнего шума, окольным путем минуя деревню, мы двинулись к морю.
Отведя повозку с дороги, мы оставили ее в кустах возле обрыва и стали спускаться к пещере. Я шла первой, показывая путь. Гастон чертыхался, с трудом нащупывая еле видимую тропинку.
– Детка, не представляю, как мы его здесь потащим наверх!
Никого тащить не пришлось. Зайдя, наконец, в пещеру, я открутила фитилек лампы и обнаружила… Точнее, ничего не обнаружила. Ни бездыханного тела, истекшего кровью, ни моей корзинки. Вообще ничего. Как будто все произошедшее утром мне только приснилось.
Глава 5
Прошло две недели.
Внешне однообразные дни, заполненные повседневными делами и заботами, постепенно заслонили собой эти удивительные события. Хотя нет-нет, а все же иногда я думала, что с ним, жив ли он, и вообще – кто это был, черт его побери?
Каждый день приносил новости, одну тревожней другой.
С опозданием, но до нас все же доносились отголоски великих сражений. Прусские войска перешли границу, захватили Лонгви и окружили Верден. Париж лихорадочно готовился к обороне.
Опасаясь мятежа, парижская чернь ворвалась в тюрьмы и перебила огромное количество аристократов и не присягнувших священников. Страшная волна «сентябрьских убийств» прокатилась по всей Франции.
Во вторник 11-го сентября мы с Катрин и Гастоном поехали в Сен-Мало на ярмарку. Надо было кое-что прикупить, да и просто захотелось развеяться. Катрин по такому случаю нарядилась в свое лучшее платье. Я хотела, как обычно, надеть штаны и старую папину куртку, но Матильда и Альфонс, забыв былую вражду, объединенными усилиями уговорили меня одеться прилично.
Ходить по рынку в платье оказалось очень неудобно. Я ругалась вполголоса, цепляясь подолом за прилавки и тележки с овощами, а Гастон и Катрин посмеивались надо мной.
Мы быстро сделали все дела и решили напоследок прогуляться по набережной. Катрин застряла в лавке галантерейщика, выбирая себе ленту. Гастон остался у повозки, охраняя наши покупки. А я пошла вдоль набережной.
День был великолепный, солнечный. В гавани стояло множество кораблей, один прекраснее другого, и я пыталась угадать, который из них «Креол». Робер наметил на послезавтра отплытие и обещал приехать попрощаться.
Вокруг бурлила жизнь. Разгружались одни суда, загружались другие. Тут и там толпились иноземные моряки с резким гортанным говором, лодочники в шерстяных колпаках, крестьяне в куртках из козьей шерсти. Дородные торговки рыбой с корзинами на голове пронзительно кричали, расхваливая свой товар. Сновали водоносы, корабельные плотники и грузчики из доков.
Я вертела головой