Вообще за такими процессами, доложу я вам, наблюдать бывает весьма занятно, но вполне скучно. Вот бросалась девица наша на шею своему Ланцелоту днем. А что: думала ли она о нем к вечеру? Конечно, скажут иные, ведь писала же какие-то содержательные сообщения с помощью известного средства их доставки! Но как же узнать, в каком случае прикосновения пальцев к экрану соответствуют мыслям действительным и ими сопровождаются? Один известный поэт однажды рассказал придуманную им историю, снабдив своих героев именами реальных композиторов, и в истории той был некто, кто тоже прикасался кончиками пальцев к предметам – клавишам инструмента – однако же особенного какого-то чувства или, пуще того, любви в том не подразумевалось. А что же с нашей героиней?
Жила она, надо сказать, в не самом худшем из возможных общежитий, более того – во вполне приличном. Условия быта нашей Анастасии не слишком способствовали обстановке разврата не то что физического, но даже и морального, а потому вероятно и человеку не столь утонченному, как она, не захотелось бы при первой возможности бежать из логова сего, почему, собственно, героиня наша и оставалась дома в день теперь описываемый. Так же, как и вчера вечером она оставляла отпечатки своих пальцев на экране телефона, тогда как объект ее знакоизлияний завидел того, кого сам ожидал.
– Привет! – сказал подсевший к нему персонаж. Это был того же возраста юноша, роста приличного, телосложения нескладного, с бороденкой детской, несуразной.
– Привет, Егор! – отвечал ему Павел. – Ты не будешь есть?
– Я заказал. Рассказывай давай!
– А нечего мне рассказать. Что может рассказать пломбир в шоколаде? – спросил наш герой, попытавшись изобразить ироничную усмешку.
Собеседник посмотрел на него чуть из-под бровей с понимающим недоверием:
– Что, совсем мрак?
– Ну…
– Сейчас, заберу заказ, – перебил Егор едва начинавшего что-то из себя выдавливать Павла. – Теперь продолжай, – сказал он, вернувшись с подносом.
– Ну вот, например… Знаешь, много ведь одних и тех же людей по улицам ходит… – наш герой медлил, задумываясь, почему же на настойчивую просьбу товарища «что-то рассказать», ему захотелось рассказать именно это, но тут же, уверив себя, что факт сий обусловлен тем исключительно, что ничего другого хотя бы отдаленно интересного в голову не приходило, продолжил: – Так вот как-то быстро начинаешь замечать одних и тех же людей.
Егор жевал, наклонившись над столом и вопросительно смотрел на Павла.
– Правда? Так уж сразу за несколько дней нашел