Он подробно изложил. Кто такой Паша, сколько лет живет в школе, какие выполняет обязанности.
Администратор слушал не перебивая, поник печально головой.
– Какая досада, что вы не обратились ко мне раньше, славные вы мои, – развел руками. – До заключения договора. Вот, смотрите! – выхватил из ящика стола исписанный лист. – Обязательства сторон с подписями. Согласно ему школа уступает нам верблюда, а цирк дает школе бесплатный утренник. Предложение, кстати, поступило не от нас, а от школьной дирекции, мы лишь пошли вам навстречу. Помните замечательную поговорку: не давши слово крепись, а давши держись?
Он проводил их с с Борькой до двери и обоим крепко пожал руки.
К старику он пошел один. Тот был нездоров, лежал в билетной будке на топчане, кашлял в кулак.
– Валя, – сказал, – как хорошо, что ты зашел. А я вот, видишь, лежу. Неможется, простыл. А, в общем, пустяки, пройдет. На душе неважно, малыш. Хочешь чаю? Мне только что принесли. И сахарок есть, открой, пожалуйста, тумбочку… Жизнь, вроде бы, налаживается, дружок. С хлебом полегчало, сахар едим. А у вас в Бухаре вовсе рай: дыни зимой, виноград, урюк… Ты, кажется, не в настроении? – глянул внимательно. – Что-нибудь в школе?
Он ему все выложил. Историю с Пашей.
– Что-то надо делать! – заторопился, выслушав, старик. – Понимаешь, – натягивал кирзовые сапоги, – он не злодей, администратор. Он просто знает, что укротителю зверей Тамбовскому каждый день надо кормить зверей. Колючку, к сожалению, тигры не едят… Ладно, идем, – толкнул фанерную дверцу будки. – Есть человек, который, возможно, сумеет нам помочь…
Опять они пробирались натыкаясь в потемкам на ящики и какие-то предметы по брезентовым закоулкам циркового городка. Где-то рядом играла музыка, в цирке началось вечернее представление. Лабиринт закончился, они очутились в знакомом дворике с сухой тутовиной, и он неожиданно увидал Пашку. Верблюд лежал привязанный веревкой к деревянной ограде, смотрел на луну.
– Вон он, смотрите… – прошептал.
– Идем, идем! – торопил его старик. – У нас мало времени.
Они остановились перед фанерным сарайчиком со светящимся окном, Иосиф Борисович постучал, толкнул не дождавшись дверцу.
– Входи, – пригласил.
Он шагнул через порог, обмер…
Загораживая спиной тесное пространство сарайчика передо ним стоял не похожий на себя Харитонюк с голым черепом, держал индейские волосы в руке.
– Знакомься, Харитоша, – старик держал его за плечи. – Валя. Старый мой приятель. Переплыли когда-то вместе Каспийское море. Помоги нам, пожалуйста, дружок!
Старик стал рассказывать Харитонюку про Пашу Академика, тот слушал вертя на пальце косматую шевелюру, улыбался зубастой улыбкой, стал неожиданно смеяться тоненьким голоском:
– Пацан ты, пацан! – тормошил его каменными ручищами. – Мировой вы народец! Кошек мучаете, верблюдов жалеете…
– Поговорить бы тебе