С галерки крикнули:
– Подсечка! Запрещенный прием!
Они стали орать как бешеные. Забрались с ногами на скамейки, топали ногами.
Судье все же удалось оторвать Харитонюка от Кости. Костя, поднявшись, отряхнулся, поднял руку призывая публику к спокойствию. С прекрасной улыбкой на лице показал в сторону боковых судей. Мы поняли: не теряет надежды.
От судейского столика на ковер бежал главный арбитр. С ума можно было сойти пока он перелазил через барьер!
– Ввиду неправильного приема, – объявил, – бросок не засчитывается. Результат встречи признается ничейным…
Выходило, Костя не побежден! Но и страшила Харитонюк, выходило, не побежден тоже. Катавасия какая-то получалась.
Я спросил у старика: что будет дальше? Он пожал плечами. Будет, наверное, сказал, еще один матч-реванш.
А потом они убили Пашу.
Почему так бывает в жизни? Ждешь чего-то, думаешь о хорошем. А получается шиворот-навыворот и радости никакой не остается.
Так и с цирком этим. Тоже ждали как не знаю что, надеялись, а они взяли и убили Пашу Академика из-за того только, что их дрессированные хищники хотели жрать.
Утром по дороге в школу он увидел на знакомом месте афишу. Подумал: может что-нибудь новое про матч-реванш? Подошел, прочел: «Дирекция передвижного цирка покупает по сходной цене на кормежку хищникам старых или неопасно больных животных».
Они в школе еще смеялись, игру придумали: хищники поедают старых животных. Гонялись на переменах за девчонками, кусали с понтом за разные места. Смеху было. А вышло: над Пашей смеялись.
Работал в школе завхозом тип по кличке «Змей Горыныч». Пашка был его инвентарем. Завхоз и подбил дирекцию: продать верблюда в цирк на съедение, а на денежки устроить в школе утренник с приглашенными артистами.
Затею держали в секрете, о ней они узнали от Семена. Тот всегда был в курсе всего, что затевало начальство. Братва на него насела: как же так? Пашку нашего!
– 3акон Дарвина, – разводил руками Семен. – Выживают сильнейшие.
Его бы на съедение к хищникам вместе со Змей Горынычем и Дарвиным, посмотрели бы на них!
А он не знал, что бы сделал, лишь бы Пашку спасти. Сколько лет был с ними. Из рук ел, кататься разрешал на горбу, команды понимал: «вставай!», «ложись!». Воду летом возил на ботанический участок, дрова и угли зимой, на хлопок каждый год возил в подшефный колхоз. Все привыкли: выглянешь в окно, у забора Пашка жвачку жует. Заболел однажды, на губе нарывы повыскакивали. Они ему молодую колючку таскали с пустыря, чтоб не умер от голода, а он даже ее не мог есть. Думали, отдаст концы, но Пашка поправился. Неужели такого верблюда надо было убивать из-за проклятых денег?
Надежда все же оставалась. Может, успокаивали друг друга, Семен что-нибудь напутал? Не так понял? Но такого с ним не бывало. Через пару дней за