Я со всем семейством сидел за обеденным столом, когда мама Вано закончила расставлять перед нами тарелки со щедрыми кусками пирога и сложила вместе ладони. Вид у нее был такой серьезный, что я подумал, будто она собралась прочесть молитву. На самом деле она пожелала всем нам приятного аппетита и улыбнулась. Мы начали есть. Честно, эти пустые слова насчет «приятного» меня всегда раздражают. Не знаю, по мне, если еда вкусная и ты голоден, то никакие пожелания не сделают ее хуже. И наоборот: если от одного вида еды подташнивает, то ничто не сможет ее улучшить. А вот что и может испортить настроение, так эти заезженные фразы.
Дожевывая кусок пирога, отец краем глаза посматривал горячие новости по телевизору, в то время как младшая сестра Вано не выпускала из рук пучеглазую куклу-монстра. Прожевав, я похвалил маму Вано за вкусное угощение. Говорил от души. Пока я нахваливал ее пирог и незаметно для остальных вытирал о скатерть все еще липкую ладонь, я поймал на себе хитрый взгляд маленькой любительницы чудовищ. Я и забыл, что те, у кого ноги не достают до пола и только носы торчат из-за стола, видят больше остальных. Вначале ввела меня в замешательство, а потом, посмеиваясь, уткнулась носом в куклу. Нет, ну чем не чертовка растет?
После ужина мы с другом пошли в кино на «Выжившего»2. Фильм рассказывает о жестокости, предательстве и мести. Но главной темой я бы назвал силу воли, которая помогла главному герою выжить после схватки с медведем, выбраться из могилы и продолжить идти. Там есть выражение: «Пока ты способен сделать вдох, борись». Чертовски сильные слова.
Вот что меня действительно тогда порадовало, так это адекватность зрителей: ни шелеста целлофана, ни хруста чипсов, ни перешептываний. Если такое и бывает, то раз в жизни.
Мы вышли из кино, и за нами покатилась волна голосов. Ветер гнал густые хлопья снега прямо в лицо, превращая нас в живых снеговиков. Холод зубодробильный. И вот через эту зубную морзянку мы делились впечатлениями.
До перехода далеко тащиться, и Вано предложил перебежать дорогу. Мороз крепчал, дорогу припорошил рыхлый снег, а под ним невидимым слой наледи. И вот мы бежим, дорога широкая, машины мчатся, ослепляют, под ногами скользкий асфальт, а в голове одна мысль: «только бы не упасть». И вот Вано далеко впереди, он уже стоит одной ногой на тротуаре. Подгоняет меня. Я шевелюсь, но кроссовки скользят, и эта мысль в голове, не дает покоя: «Что, если водитель не успеет затормозить, и машина расшибет меня к хренам». И тут я ступаю на тротуар и вздыхаю с облегчением – пронесло.
Пока мы не разошлись кто куда, я на метро, Вано на автобусную остановку, мы без умолку болтали.
– Что думаешь о нашей новенькой? – спросил Вано.
– О Соне, что ли? – спросил я самым наивным голосом.
– А о ком же еще? Парень, тебе совсем мозги отморозило, – сказал он, закатывая глаза. Только Вано может так мерзко закатывать глаза. Вид у него становится такой, будто