Как может тяжело работающий человек столько времени быть без еды и отдыха?!
Она зашла в мастерскую. После яркого солнечного света, здесь было темно, но когда глаза немного привыкли, обнаружила крайне взволнованного Эльку.
Ничего не говоря, он схватил её за руку, но тут же отпустил, велел отвернуться. Затем бросился к шарам и зажег на дне каждого из них по масляному светильнику.
— Смотри, тетя Шифра! — замирая от восторга, сказал он.
Шифра повернулась и была поражена увиденной картиной.
Огромные шары, внешне похожие на спелые плоды граната, светились изнутри, как будто бы в них спрятали маленькие луны.
Глядя, с каким счастьем Элька смотрел на эти шары, Шифра с трудом сдерживала слезы.
Элька, как и его отец, был прирожденным гончаром.
Затем он, Бен-Цур и Шмуэль, возвели по периметру крыши ограду высотой в локоть, как того требовала Тора. Без подобной ограды традиции запрещали производить освящение нового дома.
С внутренней стороны ограда была облицована обожженной плиткой с изображением виноградной лозы, вьющейся вдоль крыши.
Между домом и пролегающей улицей Ора и Эфронит посадили кипарисы. Пока что каждый из саженцев не превышал рост девочек, но они были уверены, что стройные деревца вырастут и дадут много тени. К тому же Шифра говорила, что кипарисы помогают при укусе змеи и лечат многие болезни.
Вечером, когда семья собралась дома, Элька зажег светильники внутри шаров. То были первые огни на темных улочках Модиина.
Вместе с Шифрой и Бен-Цуром в её доме жили их дети — Ривка, Ора и Эфронит. Но не только они составляли население нового дома. Не проходило и дня, чтобы к ним не забегал Элька. Когда же после длительных торговых поездок возвращался Ицгар, Элька делил свое время между гончарными мастерскими и домом тети Шифры. Он знал, что она рада каждому его посещению. Ему было грустно видеть, как она по-старчески суетилась, старалась уделить ему внимание ничуть не меньшее, чем её собственным детям. Он не раз чувствовал на себе её молчаливый материнский взгляд.
" О чем она думала в такие минуты?" — спрашивал себя Элька, и не находил ответа. Она же, глядя на него, уже взрослого мужчину, с грустью сожалела, что слишком быстро уносится время. Слишком быстро летят годы…
После безвременной кончины Эсты, кузнец Шмуэль, так и не пришел в себя, был нелюдим, беспомощен. Всё, на что он был способен, так это с утра до поздней ночи грохотать молотом в своей кузне. И Шифра, приняла на себя все заботы, касавшиеся семьи подруги.
С робостью ребенка Шмуэль приносил Шифре заработанные деньги. С благодарностью смотрел, как она пеленала орущую Юдит, как усаживала рядом со своими детьми, его мальчиков Давида и Ноаха, умытых, причесанных, в чистых рубашках и кормила их досыта.
В особом положении оказался Элька. Ему едва минуло семнадцать, и он вел себя как взрослый мужчина.
Несмотря