Непривычной была и внутренняя планировка дома. Всё пространство, находившееся под единой крышей, Бен-Цур разделил на четыре неравных помещения.
Одно — для него и Шифры. Второе — для детей. Третье — для гостей. В этом помещении жили купец Нимрод и Ицгар, когда они возвращались после долгих торговых поездок.
И, наконец, была еще одна просторная комната, где собиралась к субботней трапезе семья и приглашенные гости. Нередко это были односельчане, для которых подобная трапеза была не по карману.
Крыша дома также была распланирована предельно рационально. Еще в далёкой юности Бен-Цур видел подобные крыши в домах зажиточных афинян. Эти крыши были удобны для отдыха и веселья, их, как правило, окружала ограда высотой в локоть.
Барельефы, симметрично расположенные по всему внутреннему периметру ограды, делали крышу нарядной. По углам дома возвышались мраморные статуи. Иногда эти статуи оплетала виноградная лоза, поднимавшаяся по стенам дома. Наконец, на крыше всегда было множество цветов.
"Конечно же, вспоминал Бен-Цур с улыбкой образованного человека, — то была языческая эстетика, и тут же, неожиданно для себя самого, продолжал, — но ведь есть и наша, иудейская.
Её красота выражается не в рельефах битв и сражений, или нескромных картинах веселящейся знати, даже не в скульптурах героев и очеловеченных идолов, но в самой сути вещей.
Иудейской эстетике, — продолжал мысленно рассуждать Бен-Цур, — не чужда красота. Изящество окружающих вещей, их пропорциональность, их соразмерность должны соответствовать человеческому телу — великому творению Всевышнего.
Наша эстетика, — с глубокой убежденностью думал Бен-Цур, — должна способствовать удобству и дарить радость от сознания полноты жизни… "
Жаль, что его друг и наставник рав Нафтали находится далеко в Иерусалиме. Интересно было бы услышать, что бы он сказал об этих его размышлениях?
Конечно, лично он, Бен-Цур, против неоправданной роскоши, особенно, когда вокруг столько страдающих и голодных людей.
Тем не менее, привыкший к самостоятельному мышлению, он решил сделать крышу их дома, ничуть не хуже, чем у афинских вельмож, а, может быть, и намного лучше
Он долго обсуждал с Элькой, как обезопасить углы крыши, какой будет боковая ограда, высота перил, их форма.
В ходе этих обсуждений Элька решил изготовить четыре больших шаровидных сосуда, по форме напоминающих плод зрелого граната, подобно тому сосуду, что когда-то создал его отец Эльазар в мастерских набатейского царя Хартата.
Эти сосуды он воздвигнет по углам крыши, и они будут служить памятью об отце.
При изготовлении сосудов возникли проблемы. Долгое время Элька не мог найти глину нужной эластичности. И когда, наконец, нашел, в ней оказалось слишком много невидимого для глаза песка. Элька хорошо знал, что при обжиге, этот песок непременно разрушит тонкие стенки сосудов.
Он попытался