Доктор Уокер подвигает мне стул. Благодарю и сажусь.
– Пока оставлю вас вдвоем, – говорит он и задергивает за собой занавески.
Глаза Робби закрыты, дышит он медленно и глубоко, словно все произошло с ним давно, а сейчас он мирно спит в своей постельке.
– Робби, – глажу я его волосы. – Это я.
– Ммм…
– Как себя чувствуешь?
– Горло болит.
– Тебе делали промывание.
– Знаю. Я пытался выдернуть трубку, но она застряла.
– Шар сдувается, и тогда трубка выходит.
– Ага. Мне объяснили. – Он открывает глаза и тут же закрывает. – Стены все еще шевелятся.
– Скоро все придет в норму. – Я беру его за руку. – Завтра наркотики перестанут действовать, и ты у меня будешь как новенький. – Жду, что он на это ответит, но сын молчит. – Можешь сказать, как в твоем организме оказались наркотики?
– Нет.
– Робби… – Я поглаживаю его руку, ощущаю мозоли на большом и указательном пальцах, которыми он тренькает на гитаре. – Мы обо всем поговорим, когда тебе станет лучше… Сейчас только скажи – и, пожалуйста, не ври: ты принимал сегодня бутират?
– Нет.
– Это правда?
– Никаких наркотиков я не принимал, в пабе выпил только пару кружек пива. – Защищается он усталым, унылым голосом, словно у него нет сил даже говорить, а уж тем более обманывать. – И еще немного водки в клубе.
В точности совпадает с показаниями Марка.
– Ты ведь ничего не скажешь папе?
– Я уже оставила сообщение ему на автоответчике.
Он бормочет что-то не совсем разборчивое. Похоже на слово «козел».
– Он твой папа, Робби. Он любит тебя.
– Да сразу сделает из мухи слона. Ты его знаешь.
– Робби, тут и не надо делать никакого слона. Все очень серьезно. – Последнюю фразу я произношу через паузу: – Ты мог умереть.
– Да, но ведь не умер.
Он переворачивается на другой бок, чтобы не смотреть на меня, плечи его провисают. Я встаю и склоняюсь к нему:
– Хочешь, посижу с тобой немножко?
– Не надо, мама. Я очень устал. – Он открывает один глаз. – Спасибо, что пришла.
– Ну, тогда я пойду домой. Выспись как следует. – Я целую его в щеку. – Завтра вернусь с чистой одеждой. Я люблю тебя, помни об этом. – Снова целую его.
– Знаю.
Большего от него не добьешься, но мне достаточно, чтобы убедиться: с ним все в порядке. Ему уже гораздо лучше. Слава богу. Занавеску, выходя, не задергиваю и направляюсь в сторону приемной. Мне уже легче дышать, спина и шея распрямляются. С души словно камень свалился, теперь я уверена,