– Что значит – странно?
– Словно ему что-то померещилось.
– Что померещилось?
– Он сказал, что сначала ему почудилось, будто стены двигаются, а потом он начал видеть людей, которых не было.
– Галлюцинация?
– Ага.
– А дальше?
– Вышли подышать свежим воздухом, и он вдруг упал. Я позвал на помощь, какой-то парень позвонил в «скорую», а дальше из паба вышли все наши посмотреть, что происходит. Эмили знала, что надо делать. Перевернула его на живот, ну, в специальную позу, чтобы не задохнулся. У него пропал пульс, и она сделала ему искусственное дыхание рот в рот.
– Господи, – шепчу я, закрыв руками лицо, в глазах темнеет.
– Простите меня, Лив, – говорит Марк, а сам чуть не плачет. – Я знаю, у вас было свидание и все такое.
– Это неважно.
Я усмехаюсь, вспомнив, как провела вечер. Моего визави звали Фрейзер, мы с ним встречались в первый раз. Свидание нам устроили общие друзья, и мы, похоже, друг другу не понравились. Почти весь вечер он брюзжал и скулил по поводу своей бывшей жены, я почти не слушала и с нетерпением ждала, когда он закончит, чтобы поскорей отправиться домой.
Я встаю и иду к двери. Доктора все еще не видно, но в коридоре суматоха. Кто-то бегом катит тележку к дверям еще одной палаты реанимации. На ней лежит крохотный мальчонка в одном подгузничке. Совсем не шевелится, губы синие, на ножках какая-то сыпь. Мать ребенка рыдает, повиснув на руке мужа. Хочется подбежать к ним, утешить, чем-то помочь, но мне сейчас не до сострадания к чужому горю, у меня свое. Я снова поворачиваюсь к Марку:
– Послушай, Марк, я не совсем понимаю, как такое случилось. Может, ты не все рассказал? Упустил что-то важное?
Он вертит головой, не зная, что ответить, но тут с важным видом заходит врач в синем халате и брюках, одежде хирурга.
– Дуг Уокер, – представляется он и протягивает руку.
Высокий, не меньше шести футов, где-то чуть за пятьдесят, по лицу и уверенным движениям видно, что калач он тертый и врач опытный. Я сразу чувствую, что о Робби хорошо позаботятся.
– Оливия Сомерс, – отвечаю я.
Мы жмем друг другу руки, и он довольно долго смотрит мне в глаза, словно пытается вспомнить, где мы с ним встречались.
– Ну, как там Робби? – спрашиваю я.
– Нормально. Несладко ему пришлось, но сейчас он в сознании.
Гора с плеч. Я даже нахожу в себе силы улыбнуться:
– Спасибо.
– Мы с Марком уже побеседовали, он рассказал все как было, что происходило перед тем, как Робби потерял сознание, – говорит хирург и со значением смотрит на Марка. – Может, еще что-нибудь вспомнишь? Нам бы это помогло…
– Нет.
Сложив руки на груди, доктор Уокер останавливает на нем долгий взгляд:
– Для нас крайне важно, чтобы ты рассказал всю правду.
– Я и говорю всю правду! – запальчиво кричит Марк, выставив подбородок вперед. – С чего мне врать?
– Ну, скажем, чтобы не выдать себя, или Робби, или еще кого, кто дал вам наркотики.
– Да