– Ты рада, что встретишься с новой мачехой? – спросил он.
– О да, сэр. Я слышала, она очень красивая.
– Да, я тоже слышал. Мастер Кромвель говорит, что она превосходит красотой солнце и луну, а мастер Гольбейн написал для меня ее портрет.
Он достал из-за пазухи маленькую круглую коробочку из слоновой кости в форме расцветающей розы и, открыв крышку, показал девочке изображение женщины с нежным взглядом, легким румянцем на щеках и алыми губами, чуть тронутыми улыбкой.
– Какая красивая! – восхищенно воскликнула Элизабет. И наверняка очень добрая, подумала она.
Генрих не сводил взгляда с миниатюры.
– Анна, – прошептал он. – Анна Клевская. Да поможет ей Бог в пути.
На следующий день леди Мэри повела Элизабет к ее брату, принцу Эдварду, серьезному двухлетнему малышу, который сидел на полу роскошной детской в окружении кубиков, миниатюрных деревянных меча и щита, золотой погремушки, волчка, игрушечной лошадки и симпатичного белого пуделя, который, как помнила Элизабет, раньше принадлежал его матери, королеве Джейн. Его няня госпожа Пенн, скромная женщина в белом переднике поверх серого платья, при виде королевских дочерей встала и поклонилась.
Элизабет присела в реверансе перед принцем, который поднял взгляд, уставившись на нее льдисто-голубыми глазами. Из-под широкополой шляпы с пером выбивались светлые прямые волосы, вишнево-красные губы выделялись на фоне розовых щек, острый подбородок выдавался вперед. Госпожа Пенн посадила его к себе на колени.
– Поздоровайтесь со своими сестрами, миледи Мэри и миледи Элизабет, – велела она.
– Здластвуйте, леди Мэли, леди Лизбет, – прошепелявил малыш.
Он не улыбнулся.
– Брат, у меня для тебя подарок. – Элизабет протянула прекрасно сшитую батистовую рубашку.
Эдвард принял ее пухлой ручонкой, несколько мгновений разглядывал, а затем, утратив всякий интерес, отдал рубашку няне.
– Она будет ему очень к лицу, миледи, – просияла госпожа Пенн.
– Можно его подержать? – спросила Элизабет, присаживаясь рядом с няней.
Та осторожно подняла малыша, и тот с удовольствием устроился на руках у сестры.
– Ну и тяжелый же милорд принц, – заметила девочка, наслаждаясь теплом прижавшегося к ней маленького тельца. – Да, братик?
Он поднял на нее голубые глаза. Взгляд был как у отца.
– Может, улыбнешься мне? – предложила Элизабет, состроив гримасу.
Никакой реакции не последовало.
– Он к вам еще не привык, миледи, – объяснила няня.
Элизабет слегка пощекотала принца, тот дернулся и хихикнул.
– У вас неплохо получается, миледи, – заметила миссис Пенн. – Он серьезный мальчик и редко смеется.
Эдвард широко улыбался Элизабет. Та просияла в ответ и потерлась с ним носами.
– Можно я его тоже подержу? – попросила