– В настоящий момент меня волнует не столько приют, сколько ты, Тара, – честно признался ей мистер Фолкерк. – Помнится, ты обещала мне съедать все, что будет лежать у тебя на тарелке.
– Да, сэр, я обещала… но это невозможно… совершенно невозможно. Я съела столько, что в меня уже просто не помещается!
– А что ты ела сегодня?
Последовала пауза.
– Я хочу знать, – настаивал мистер Фолкерк.
– Кусок хлеба… с капелькой жира… на завтрак, сэр, – пролепетала Тара. – А в обед… было так мало еды, что на всех просто не хватило, и я отдала свою порцию детям.
– Я уже пообещал тебе, что в скором времени с детским голодом будет покончено, – строго отреагировал мистер Фолкерк. – Поэтому я хочу, чтобы ты питалась как можно лучше. Вряд ли твоим детишкам поможет, если ты уморишь себя голодом. Не забывай, его светлости ты нужна здоровой и сильной.
– Я постараюсь… я… правда постараюсь, – с легким испугом пообещала Тара, но при словах о «ее детишках» на глаза ее навернулись слезы, и она быстро уткнулась в тарелку.
По настоянию мистера Фолкерка она умудрилась впихнуть в себя несколько ложек студня, который, по словам хозяина, сделал бы честь любой кухне. Зато мистер Фолкерк отдал должное всем выставленным перед ними блюдам, которые, как заверил он Тару, были куда лучше того, что им могли предложить в других таких же трактирах.
Еще он выпил бутылку дорогого кларета, но Таре вина предлагать не стал.
Рано утром они вновь отправились в путь. Тара поначалу сидела тихо, о чем-то думала, и мистер Фолкерк ее не тревожил, понимая, что должно пройти какое-то время, пока ее чувства улягутся. Вот тогда они и поговорят. Но, как позже выяснилось, Тару душили вопросы, однако она не решалась донимать ими спутника. А тот обнаружил вдруг, какое это захватывающее состояние – представить себе, что думает и чувствует девушка, которая почти что восемнадцать лет провела взаперти и теперь не отрывает глаз от окна. Ему было и жаль ее, но и было отрадно, что она наблюдает иные окрестности, чем те, что она знала вблизи приюта. А потом его приятно удивила рассудительность Тары, а также тот факт, что благодаря чтению и природному воображению она оказалась намного смышленей, чем можно было предположить.
Он с интересом наблюдал за ее реакцией на новую обстановку и внимательно прислушивался к тому, что она говорила. Сейчас она заговорила о богатых и бедных.
– Даже странно, сэр, что в Лондоне так много настоящих богачей, которым нет никакого дела до тех, кто нуждается в самом необходимом.
– Ты имеешь в виду людей с улицы? – уточнил мистер Фолкерк.
– Да, сэр. Нищих, к примеру, или таких старух, как Мэри. Ей уже много лет, а она вынуждена работать в приюте, чтобы не умереть с голоду. Почему бы тем, у кого есть деньги, не позаботиться о них?
– Я и сам нередко думал об этом, – честно признал мистер Фолкерк. Такие мысли действительно не раз приходили ему в голову.
– Или