Многие из лидеров правых предпочли прервать занятия думской политикой и перейти к деятельности более практической. Шульгин отправился на фронт. Пуришкевич, используя свои связи в правительственных кругах и громкое имя, выступил спонсором и организатором вспомогательных учреждений для армии: санитарных поездов, питательных пунктов. Немалое количество активистов и спонсоров правых было также выхвачено из рядов армией и военно-промышленными комитетами.
Прошедшие в ноябре 1915 года при поддержке МВД съезды СРН в Петрограде и дубровинцев в Нижнем Новгороде выявили картину разброда. Хотя в прессе сообщалось, что враждовавшие организации «примиряются и стремятся объединить свою деятельность и противопоставить блок монархистов блоку прогрессистов», что «союзы снова начинают проявлять себя посылкой телеграмм императору и министрам, причем постепенно роль их сводится к яростной борьбе со всей Думой»[581], в реальности о единстве действий договориться не удалось. Пуришкевич и его Союз Михаила Архангела вообще оба съезда проигнорировали, считая единственно оправданной деятельность в пользу фронта. Практическая деятельность правых партий – основной опоры трона – по мере назревания революционных событий начала замирать.
Как писал великий поэт Александр Блок, который будет работать секретарем Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, партия правых, сильно измельчавшая, «разбилась на кружки, которые действовали путем записок и личных влияний. Их оппозиция правительству принимала угрожающие размеры при попытках сократить субсидии, которыми они пользовались всегда, но размеры которых не были баснословны»[582]. Последний министр внутренних дел Алексей Протопопов в показаниях той же комиссии уверял, что в 1916 году к нему приходил Марков 2-й и «жаловался, что у организации нет денег: люди все бедные. Говорил, что отделов в России 25 000… Говорил о том, что отделы бедствуют на жалкие гроши, которые он получает, и о необходимости монархического съезда, который запрещен… Денег получил при мне 40 000 или 50 000»[583].
Но кризис правых партий был вызван далеко не только нехваткой средств и органической неспособностью объединиться, была и еще одна, едва ли не самая существенная – разочарование во власти, которое не обошло стороной и черносотенцев, чувствовавших себя к тому же невостребованными и недооцененными. Многие черносотенцы склонялись к мнению Пуришкевича, который писал в дневнике, что «правительство наше все сплошь калейдоскоп бездарности, эгоизма, погони за карьерой; лиц, заботящихся о родине и помнящих только о своих интересах, живущих одним сегодняшним днем». Он уже не видел выхода из положения, «в которое ее поставили царские министры, обратившиеся в марионеток, нити от коих прочно забрали в руки Григорий Распутин и императрица Александра Федоровна, этот злой гений России и царя, оставшаяся немкой на русском престоле и чуждая стране и народу, которые должны были стать для