Крушение России. 1917. В. А. Никонов

психологию масс и был в состоянии электризовать дружественные аудитории и вызывать шок в недружественных. «Говорил Ленин со своей обычной манерой безграничной уверенности в правильности намеченного пути, с обычной полуснисходительной, полупрезрительной усмешкой по адресу «дурачков», которые этого пути не видят и воображают, будто они делают революцию, тогда как в действительности выполняют обычное дело лакеев империализма… Подкупали обычные свойства ленинских речей – простота построения, элементарность доводов, безыскусственность формы и, главное, побеждающая все сомнения уверенность оратора»[670], – замечал Владимир Войтинский, во время революции переметнувшийся от большевиков к меньшевикам.

      Академик Пивоваров считает главной ударной чертой Ленина, позволявшей ему добиваться успеха, «гениальное упростительство»: «Это его качество поистине новаторское – как в реальной политике, так и в политической мысли. Упростить ситуацию до абсурда, свести многообразие и сложность к элементарному, принципиальную поливариантность истории – к прямой, как полет пули, линии»[671]. Большевизм, представлявший собой систему взглядов Ленина, сложился в общих чертах из сочетания народничества, марксизма, французского якобинства, наложенных на российскую самодержавную политическую традицию. «Вера в духе Чернышевского и левых народовольцев, якобинцев-бланкистов в социалистическую революцию и неискоренимая, недоказуемая, глубокая, чисто религиозного характера уверенность, что он доживет до нее, – вот что отличало (и выделяло) Ленина от всех прочих (большевиков и меньшевиков) российских марксистов. В этом была его оригинальность»[672], – писал хорошо знавший Ленина меньшевик Николай Валентинов (Николай Вольский).

      Две главные фракции в РСДРП представляли собой разные типы революционеров, между ними существовали существенные психологические, политические и даже национальные несовпадения. Для меньшевиков были характерны «большая осмотрительность и осторожность в действиях, склонность к рефлексии, быстрая смена настроений, недостаток волевого начала, нравственная щепетильность. Большевиков же отличала прямолинейность взглядов и поступков, нетерпеливость и напористость, большая самоуверенность и меньшая разборчивость в выборе средств. О социальном и национальном составе двух фракций наилучшее преставление дает анализ делегатского корпуса V съезда партии, наиболее представительного по составу участников. Среди меньшевиков было 37 % русских, 29 % грузин, 23 % евреев, 6 % украинцев, среди большевиков – 78 % русских и 11 % евреев[673]. Если брать рабочую среду, то ленинцы в большей степени опирались на малоквалифицированных пролетариев, тогда как меньшевики – на «рабочую интеллигенцию», заметным представителем которой был, скажем, Кузьма Гвоздев с завода телефонных аппаратов Эриксон, возглавлявший союз машиностроителей.

      Идеологически Ленин в начале ХХ века расходился