Подъехав ближе, всадник придержал коня, намереваясь объехать их. Только тут Кайпа увидела, кто это. Он-то, может, ее и не узнал – они уже много лот не видели друг друга, да и выбившиеся из-под платка пряди волос почти закрыли лицо.
Кайпа в растерянности остановилась как вкопанная, держа в руках вилы с охапкой стеблей. Она даже волосы не убрала, которые в другое время тщательно прятала от мужчин.
– Вам помочь? – спросил всадник, останавливаясь.
Кайпа молча смотрела на него. Хусен удивился. Да и как тут не удивиться? Когда всадник был еще далеко, мать говорила о том, что попросит его помочь, теперь он подъехал и сам набивается, а она молчит…
Всадник между тем сказал о помощи совсем не потому, что действительно горел желанием помочь, а так, для приличия, в надежде, что его поблагодарят и откажутся. Тот, кто искренне хочет помочь, по спрашивает, есть ли в этом нужда, просто берется за дело.
– Ну, так как, женщина?… – снова спросил он и осекся.
Кайпа откинула волосы. Глаза ее горели ненавистью. И уж тут-то всадник узнал ее.
– Не тебе нам помогать! Будь проклят, злодей! Уйди с глаз.
– Как ты разговариваешь?…
– А как ты хочешь, чтобы я с тобой разговаривала? И до чего же ты наглый! Другой бы на твоем месте не подъехал к нам…
– Я и не подъезжал. Дорога моя здесь проходит…
– О, чтоб ты не вернулся домой! Чтоб дорога твоя стала кровавой!..
– Перестань, Кайпа! Вспомни, я ведь любил тебя когда-то…
– Потому, может, и сделал моих детей сиротами? Но не радуйся, рано или поздно ты вернешь им кровь отца.
Разгневанная, как была с вилами в руках, она двинулась на Саада. Хасан сжал кулаки и весь напрягся.
– Благодари бога, что ты не мужчина!.. – С этими словами всадник тронул коня.
– Это не беда, что я женщина… Слезай с коня, если ты мужчина! Чего же уезжаешь?
Чуть поотъехав, Саад со злостью стеганул коня.
Всадник был уже далеко, а Кайпа все слала ему вслед проклятия:
– Чтоб твой конь и все богатство твое достались безжалостным людям! Чтобы труп твой завернули в твою же бурку!..
Домой они вернулись вечером. Зловещее беззвездное небо низко нависло над селом. Вокруг было тихо. Куры уже сидели в курятнике. Вслед за арбой во двор вошла корова. Выпрягли лошадь, а разгружать воз не стали. И сил не было, да и Султан плакал, не давал покоя. Даже Хусен, который утром прыгал, словно теленок, впервые выпущенный на лужок, сейчас был похож на осеннего цыпленка.
На счастье, два-три дня стояла хорошая погода, и работа в поле спорилась. Им теперь помогали Исмаал с женой, а один день с ними работала и жена Мурада, зато Кайпа вынуждена была остаться дома – заболел Султан.
Вскоре всю кукурузу убрали и перевезли во двор. Теперь надо было обломать початки, и этим уже занимались только Хасан, Хусен, а временами и Кайпа, когда удавалось хоть ненадолго убаюкать Султана. Иногда забегали