А Сями в это время было совсем не до еды.
Даже на улице слышались глухие удары. На сей раз оба брата были жестоки, как никогда, особенно младший – Товмарза. Из-за Сями ему пришлось самому выйти работать на дорогу.
Какое-то время слышался приглушенный крик. Затем все стихло: и удары и крик.
Сями не знал, сколько он пролежал во дворе. Все тело у него болело, словно перебитое. Он попытался подняться, но не смог. Крепко стискивая зубы, чтобы не закричать от боли, Сями с трудом подполз к скирде кукурузной соломы, что высилась посреди огорода.
Элмарза и Товмарза и раньше, бывало, вдруг ни за что ни про что ударят брата – им все одно, что лошадь пнуть, что его. Но такого, как на этот раз, еще не случалось. Однажды, правда, в день свадьбы Товмарзы, Сями допек братьев, и Элмарза здорово наподдал ему. Сями не мог примириться с тем, что женят младшего брата, а его обошли. И такой он переполох поднял, разогнал всех танцующих, шумел, кричал, что его родные нарушают ингушский обычай.
– Пусть сначала меня женят, – кричал он, – я же старше!
Братья сгорали от стыда перед гостями. Элмарза увел Сями в сарай и привязал его там, но тот не перестал кричать. Элмарза взял палку и бил его до тех пор, пока он не утихомирился.
И все же сегодня избили его сильнее, чем тогда…
Они всем жаловались, что Сями позорит их и что уж лучше бы он умер.
Может, оттого и били смертным боем, рассчитывали, что помрет…
Сями нащупал углубление в скирде и влез туда по пояс. Можно бы и поглубже забраться, весь бы уместился, да каждое движение причиняло такую нестерпимую боль, что Сями больше не шевельнулся. И вдруг он почувствовал, что к спине его прижалось что-то мягкое и теплое. Бедняга с трудом протянул руку и нащупал что-то похожее на вывернутую шубу. «Кто бы это мог накрыть меня шубой? Кому я нужен?» – подумал Сями. И тут вдруг услышал слабое повизгивание. Это был их старый кобель. Не дождавшись похлебки, он вернулся в свою нору.
– А-а, Катох,23 это ты? – произнес Сями. – Если бы нас обоих не было в этом мире, никто бы ничего не потерял!
10
Черный котел неба низко навис над Алханчуртской долиной.
Кайпа еще затемно запрягла лошадь и выехала с детьми в поле.
Исмаала с Гойбердом и на второй день погнали чинить дорогу, а Сями не то что в поле ехать, он и пальцем пошевелить не мог. Но Кайпа об этом не знала.
– Как-нибудь сами управимся, – не без обиды в голосе сказала она, – слава всевышнему, руки, ноги целы и лошадь есть.
Хасан молча разглядывал заострившийся хребет лошади.
– Нани, мы сами всю кукурузу перевезем, вот увидишь, – стараясь успокоить мать, сказал Хусен.
– «Всю кукурузу перевезем», – передразнил Хасан. – Тоже рассуждает, силач.
– А вот посмотрим. Думаешь, я хуже тебя могу работать! – совсем осмелел Хусен, благо, что мать рядом, а при ней ведь Хасан все равно его не тронет.
– Сискал есть ты умеешь, вот это уж точно.
– Не больше