Творить для них – внутренняя потребность. Это их способ жить, выражать себя, «строить мосты» к другим людям. Сопротивляемость обстоятельствам у них высокая… общество может их не признавать, они творят, не ожидая аплодисментов ни сегодня, ни завтра… никогда».
Продолжив эту мысль сегодня, добавлю и следующее: всегда жила русская литература потайная, скрытая, недоступная. Рукописи передавались надежными друзьями, от одного – другому. Ни официальной издательской редактуры, ни цензуры…
Саша Соколов, Бродский, Цветков, Лимонов… В том же ряду оказались и Аксенов, и Алешковский, и Копелев – все они оставили страну, при разных обстоятельствах, но причина всё же была одна. Теперь – это история. “Не приведи, Господь, – слышу я сегодня, бывая там, – чтобы она вернулась…”
А сейчас – о том, что сохранилось в записях, в публикациях – я попытаюсь выбрать из них «самое-самое». Начать надо бы вот с чего…
Так и жила эта литература в подполье многие годы, но вот томики с эмблемой старинного экипажа, маркой “Ардиса” заняли место в тамиздатовской библиографии – рядом с изданиями “Посева”, “Граней”, “Имки-пресс”. Вот я достаю Набоковские – из него у меня сохранилась почти вся серия – от “Подвига”, датированного 1974-м годом, (это прямой репринт с парижского издания 32-го года, там сохраняются все “ъ”) – здесь еще нет “экипажика”, появится он в 79-м на томиках “Стихи”, “Король, дама, валет”, изданнные в 78-м “Весна в Фиальте” и “Другие берега” его не содержат.
Издания “Ардиса” стали знать в России. Даже и при том, что на книжных полках они могли оказаться лишь в спецхранах, оставаясь доступными лишь тамошним литературоведам.
И вот ночами застрочили по всему советскому пространству пишущие машинки, страница за страницей перепечатывались с этих томиков дневники вдовы Мандельштама, записки Анатолия Марченко, просочившиеся на волю сквозь тюремные стены, – там, в заключении, их автор и закончил свою земную жизнь. А книга его осталась.
С той же целью изводились тысячи и тысячи листов фотобумаги в домашних лабораториях. И не только в домашних – я уже вспоминал в связи с моим старинным приятелем журналистом Жаворонковым лабораторию в Институте мединформации. Генка, тогда в числе еще нескольких беззаветно доверявших друг другу приятелей, доставал и доставлял сюда “исходный материал” для последующего копирования. Нам с ним тогда обошлось, а кому-то – нет…
Но и за рубежами первые же выпущенные “Ардисом” книги известили о “неофициальной” русской литературе – существует, оказалось, кроме экспортируемых томиков Шолохова, Фадеева. Правда, и Достоевского, и Чехова – валюта же! А эта – она не вдруг, но вошла всё же в университетские программы на кафедрах славистики.
Авторитет