– Привет, доктор Ватсон, – сказала она, явно обрадовавшись новой встрече. – Я еще не завтракала. А вы?
– Нет, – признался я. – Вот пришел узнать, как ты себя чувствуешь после вчерашнего приключения.
– Мне это не нравится, – ответила она. – Я больше туда не хочу.
Мое сердце сжалось при мысли о том, что нужно добиться от нее подробного рассказа. Как же это ужасно: полон дом народу, и никто не в силах ее защитить.
– Мы делаем все возможное, чтобы это не повторилось, – сказал я. – Но мне нужна твоя помощь. Скажи, это был тот же человек? Профессор?
Она кивнула.
– И то же самое место?
– Нет, – покачала она головой. – Что-то вроде конюшни. Там много соломы и рыжая лошадь. Солома кололась, и было очень скучно.
– Как профессор забрал тебя из детской?
Девочка задумалась на несколько минут. Я терпеливо ждал.
– Не помню, – наконец сказала она.
– Он нес тебя или ты шла сама? – попытался я расшевелить ее память.
– Не помню… Я шла.
– Вниз по задней лестнице, где ходят слуги?
Почему ее никто не видел? Почему Мориарти осмелился на подобную дерзость? Наверняка заплатил кому-то из слуг. Разумного ответа нет, это очевидно и без выкладок Холмса!
– Не помню, – снова сказала она.
Может, спала? Или ей дали какое-то снадобье? Я взглянул на няню – не прочту ли в ее глазах что-то еще, кроме любви к девочке? Попытка выяснить, как ребенок вернулся назад, тоже оказалась безуспешной. Дженни заявила, что ничего не помнит, а Джозефина не позволила мне продолжить расспросы. Боится, что я нападу на след? Но в равной степени ее может заботить спокойствие подопечной. Будь я на ее месте, тоже бы запретил.
Я снова спустился вниз, ожидая, что Холмса разочарует итог моих усилий, и предвидя заслуженную критику. Он же встретил меня, размахивая письмом, которое, судя по всему, только что принесли.
– Вот причина, Ватсон! – сказал он. – Очень похоже на Мориарти! Вы были правы в своих умозаключениях.
И он протянул мне листок.
Мой дорогой Хант!
Вижу, вы позвали Шерлока Холмса. Как же предсказуем Ватсон! Но это ничего вам не даст. Я по-прежнему могу забрать ребенка в любой момент, когда пожелаю, и вы никак не сможете этому помешать.
Однако, если решите продать 90 % ваших акций шахты «Мортон» по текущей рыночной цене – полагаю, примерно 1 фунт 3 шиллинга и 6 пенсов, – я более не стану вас беспокоить.
Я взглянул на Холмса.
– Зачем, во имя всего святого, ему нужно, чтобы Хант продал акции? – спросил я. – Какой толк с этого «Мортона»?
– Начнется паника, и рухнет стоимость шахты, – ответил Холмс. – Вероятно, и другие шахты в округе подешевеют – а ну как Хант знает о своей нечто такое, что может оказаться