Уже несколько недель Шерлоку Холмсу не доставалось интересных дел, и он откровенно скучал. Его настроение упало настолько, что я даже обрадовался, получив приглашение от старого друга – вдовца Роберта Ханта, который жил неподалеку от большого города Дарем.
– Конечно поезжайте, Ватсон, – поддержал меня Холмс, хотя его подчеркнуто радостный тон никак не соответствовал выражению лица. – Дневным поездом, – добавил он, хмуро глядя на лежавшие перед ним бумаги. – В это время года вы доберетесь до места еще засветло. Всего доброго.
Так мы и расстались – должен сказать, без той радости, которую я, возможно, ощутил бы, будь наше прощание более оптимистичным.
Впрочем, пока поезд шел на север от Лондона через сельские просторы Йоркшира, а затем, поднявшись в горные долины, выкатился на широкие вересковые пустоши графства Дарем, мое настроение значительно улучшилось. К концу недолгого путешествия до села, где проживал в собственном большом доме Роберт Хант, я уже улыбался, в полной мере наслаждаясь своеобразной красотой этих мест. Ничего общего с уютом соседних с Лондоном графств – скорее, залитые светом просторы, где вдали один за другим исчезают холмы, растворяясь в призрачных голубовато-пурпурных тенях вплоть до горизонта.
Когда поезд поднялся на изрядную высоту, я взглянул на лежавший внизу поселок и почувствовал себя на крыше мира. Даже голова слегка закружилась.
Я предупредил Ханта о своем приезде телеграммой, поэтому легко представить мое недоумение, когда на пустынной станции меня никто не встретил и пришлось шагать в наступающих сумерках с чемоданом в руках, ощущая непривычную прохладу: все-таки я находился намного севернее Лондона и значительно выше уровня моря.
Я прошел около четырех миль, чувствуя нарастающую усталость и злясь, пока какой-то старик в двуколке на рессорах не предложил меня подвезти. И вот наконец я добрался до поместья Мортон – усталый, весь в пыли и далеко не в лучшем расположении духа. И едва успел поставить ногу на землю, как из-за угла выбежал человек, которого я принял за конюха. Весь его вид выражал безумную надежду.
– Вы нашли ее? – крикнул он.
И по выражению моего лица сразу понял, что я никого не находил. На смену недолгой вере в счастливый исход тотчас пришло отчаяние.
Обеспокоенный неподдельным горем незнакомца, я ответил:
– Увы, нет. Кто потерялся? Могу я чем-то помочь?
– Дженни! – воскликнул он. – Дженни Хант,