– Боязно мне что-то, – как бы разговаривая сам с собой, протянул я.
– Боязно? – Клюев среагировал моментально. – Почему боязно?
– Кто знает, как там наши наблюдатели?
– Призраки до них не доберутся, а больше ночью вроде как страшиться некого.
– Некого, говоришь?.. – Я тяжело вздохнул. – Тут, понимаешь ли, дело такое… Подопечные мои, Лиза с Пашкой, они не очень-то долюбливают Сергея… Блюмера, я имею в виду. Если сцепятся…
– А-а-а, это… Вы не волнуйтесь, товарищ полковник, – прапор широко улыбнулся. – Загребельный с ними капитана Соколовского оставил. Этот всяких там глупостей не допустит, уж поверьте мне. Костя не человек, а кремень. У него, между прочим, четыре боевых ордена.
– Солидно, – вынужден был согласиться я.
И только я это сделал, как в темноте убежища послышался звук открывающейся двери. Через мгновение в глубь коридора проник серый, словно плотно нашпигованный пылью свет предрассветных сумерек.
Мы с прапорщиком тут же схватились за оружие, да только напрасно. Опасности не было. Со стороны входа в «Бункер» послышался хорошо знакомый голос:
– Свои! Не стрелять! – Затем Соколовский добавил: – Подымайтесь! Скорее! Они ушли.
Глава 3
Все обстояло именно так, как мы и предполагали. Ворота Одинцовской колонии оказались открытыми, причем не просто открытыми, а, я бы сказал, распахнутыми настежь, если, конечно, такое определение можно применить к их конструкции. Старый оранжевый «КамАЗ», к задку которого был приделан запирающий щит, виднелся далеко в глубине периметра. Так что пятиметровый, сложенный из бетонных блоков и кирпича коридор, именуемый Северными воротами, теперь был полностью свободен. В такой ситуации оставалось лишь надеяться, что мы успели первыми и в поселение еще не успели пробраться хищные, вечно голодные твари.
– Как говорится, с возвращеньицем. – Костя Соколовский бросил на нас с Лешим быстрый взгляд и горько усмехнулся.
– Да уж… – кивнул я, припоминая наше показательное, обставленное по всем правилам, изгнание из поселка.
– Нечего время терять. Двинули! – Загребельный первым сделал шаг вперед.
Приближаясь к воротам, я внимательно смотрел по сторонам. Сейчас периметр напоминал крепость, которая пала после яростного штурма. Серые стены, словно ожогами, разукрашены черными подпалинами ядовитой инопланетной плесени, через которые проложили себе путь грязно-белые известковые потеки – следы едких кислотных дождей. Витки спиралей Бруно, идущие по верхнему краю стены, кое-где оказались оборванными и свисали вниз огромными, слегка покачивающимися на ветру пружинами. Несколько разбитых прожекторов уныло глядели на мертвый город пустыми черными глазницами. Испортили их, видать, когда в спешке пытались снять, да так и бросили, добив, вместо того, чтобы тратить время на ремонт. Дополняли картину уныния и разорения клубы черного дыма, которые поднимались