– Не обязательно, – сказал я.
Доктор Доу снова хлопнул в ладоши, и в недвижимом воздухе комнаты хлопок этот прозвучал громче выстрела.
– Ну, все было просто восхитительно! Не припоминаю, когда в последний раз я так веселился. – Он встал, протянул руку. – Но все хорошее рано или поздно подходит к концу. Мистер Кензи, спасибо за красивый сказ, надеюсь, вы со своими менестрелями еще не раз пожалуете к нашему двору.
Он открыл дверь и встал на пороге.
Его жена осталась сидеть, где сидела. Налила себе еще чаю. Перемешивая сахар, она сказала:
– Счастливого пути, мистер Кензи.
– До свидания, миссис Доу.
– До свидания, мистер Кензи, – лениво и напевно произнесла она, наливая в чашку сливки.
Доктор Доу повел меня через вестибюль, и только тут я увидел фотографии. Они висели на дальней стене, слева от входа. Когда я входил, чета Доу блокировала мне обзор с обеих сторон, да и вели они меня быстро, ослепив своей вежливостью и жизнелюбием, так что заметил я их только сейчас.
Их было штук двадцать, не меньше. На большинстве из них – доктор и миссис Доу, чуть помоложе, чем сейчас, держащие ребенка, целующие ребенка, смеющиеся вместе с ребенком. И ни на одной из них ребенок не выглядел старше четырех лет.
На некоторых снимках я узнал Карен – совсем юную, с брекетами на зубах, с неизменной улыбкой и идеальной кожей. Весь ее облик словно был окутан аурой нетронутой, свойственной верхушке среднего класса безукоризненности, которая в свете произошедшего показалась мне покровом, наброшенным на отчаяние. На других фотографиях я разглядел высокого и стройного молодого человека. Залысины у него на голове от снимка к снимку разрастались, и настолько стремительно, что точно определить его возраст я бы затруднился – наверное, лет около двадцати. Брат доктора, решил я. Оба отличались своеобразным овалом лица, напоминающим сплюснутое сердечко, и пронзительным, бегающим взглядом – словно постоянно что-то искали. Из-за этого каждое изображение производило одинаковое впечатление – будто фотограф запечатлел человека за секунду до того, как он перевел взгляд на что-то другое.
Я уставился на увешанную фотографиями стену:
– Доктор, у вас есть еще одна дочь?
Он шагнул, оказавшись рядом со мной, и легонько подхватил мой локоть ладонью:
– До Пайк сами доберетесь, мистер Кензи, или подсказать вам дорогу?
– Сколько ей сейчас? – спросил я.
– Потрясающий кашемир, – сказал доктор Доу. – Из «Нейман Маркуса»?
Он развернул меня к двери.
– Из «Сакса», – сказал я. –