– Я вернусь. Я не собираюсь сдаваться и тебе не дам.
Лисса слышала, как мать взяла ключи, потом как затворилась наружная дверь, и, едва воцарилась благословенная тишина, с усталым вздохом провалилась в сон…
…из которого ее вырвал стук в дверь.
– Чего тебе надо?! – отчаянно воскликнула она, перекатываясь в непроглядной тьме. – Проваливай!
– Лисса?
Она помедлила, впитывая в себя доносившийся из-за разделявшей их двери голос с ирландским акцентом. Сердце ее подскочило.
– Эйдан?
– Можно мне войти?
Присев на диване, она сморщила нос и обхватила руками подогнутые колени.
– Ты где был?
– Работал. – Последовало долгое молчание, а потом мягкое дополнение: – Я беспокоился о тебе.
– Обманщик, – выдохнула она, скрывая удовольствие, доставленное ей этими словами.
Усилием мысли она отворила дверь, успев тысячу раз пожелать хоть краешком глаза увидеть мужчину, обладавшего этим голосом. Было слышно, как он вошел внутрь: уверенная, твердая поступь сама по себе немало говорила о нем, придавая ей ощущение безопасности.
– Теперь можешь закрыть дверь, – произнес он, что она и сделала.
Его шаги замедлились, и она почувствовала, что он ищет ее.
– Здесь по-прежнему темно.
– Ты это заметил, надо же.
Шаги приблизились, в темноте раздался глубокий, теплый смешок.
– Мы над этим работаем.
– Надеюсь, перетерпишь. Я это переношу годами.
– Сколько тебе надо, столько и перетерплю.
Лисса попыталась проигнорировать пробравшую ее при этих словах дрожь и мысленно посмеялась над собой. Это же надо, запасть на голос.
И крепкое тело. И сильные руки. А также нежность и терпение.
Господи, как она была одинока. Ей так не хватало общения и возлюбленного.
– Может, подашь голос, чтобы я тебя нашел?
Поскольку горло у нее за миг до этого перехватило от горечи и жалости к себе, ей пришлось сглотнуть, прежде чем заговорить:
– Я упустила это из виду, Эйдан. Глупею. Из-за любого дерьма ударяюсь в слезы.
Он приближался, уверенно и без колебаний, хотя и не видел ее.
– Меня восхищают люди, позволяющие себе испытывать чувства.
– Что это значит?
– Именно то, что и было сказано.
– Ну не может же тебя восхищать женщина, сидящая в темноте и слишком тупая даже для того, чтобы зажечь свет, – заметила она.
Эйдан присел на корточки рядом с ней:
– Может. И восхищает.
– И как ты меня в такой темноте находишь?
Она задрожала от его близости. Интимные нотки в его голосе действовали возбуждающе. Она догадывалась, что его взгляд полон чувственности.
– По запаху.
Спустя момент он с глубоким вздохом зарылся лицом в ее волосы. Лисса замерла, покрывшись гусиной кожей и ощутив легкое трепыхание в животе.
Он откинулся, привлекая ее к себе.
– Ты открываешь и закрываешь дверь сама. – (Лисса