– Это уж не брат ли вам посоветовал?
– Он. Все уши мне прожужжал: «Неблагодарный, говорит, ты, я тебе про… про… текцию подыскал, а ты упрямишься». А мне, может, совесть не позволяет мучить невинных людей!
Соколовский встал, прошелся по комнате, о чем-то сосредоточенно думая.
– А знаете, Строгов, – медленно заговорил он, – ведь это, пожалуй, неплохо: поступить в тюрьму надзирателем и… Определенно неплохая идея! – И уже твердо сказал: – Идите в тюрьму, Матвей Захарыч, идите!
Матвей даже приподнялся на стуле, с изумлением глядя на Соколовского.
– Это вы мне советуете?
– Да, советую. Но при одном, конечно, условии: вы пойдете в тюрьму не мучить невинных людей, а помогать их борьбе. – Соколовский присел на скрипучий, расшатанный стул и устремил задумчивый взгляд в окно. – Если бы вы знали, как нам сейчас тяжело! Беляев уже несколько месяцев сидит в тюрьме, а мы не смогли даже связи наладить с ним…
– Тарас Семеныч? – дрогнувшим голосом переспросил Матвей. – Такой человек!
Соколовский горько усмехнулся.
– Чему вы удивляетесь? Вот такие-то люди и оказываются чаще всего за решеткой. Царизм жестоко расправляется со всеми, кто борется за лучшую долю народа. Разве вы об этом не знаете? Сколько беззаветных борцов революции прошло через сибирские тюрьмы! Сколько их на каторге, в арестантских ротах и на этапах, в далекой ссылке! Царь пытается задушить революцию. А мы не сдаемся! Рано или поздно мы поведем народ к революции, к великому освобождению десятков миллионов крестьян и рабочих, которое станет началом их новой, счастливой и радостной жизни!
Матвей неотрывно смотрел на Соколовского, увлеченный его горячей речью. «Вот они какие люди! Они добьются своего», – мелькало у него в уме.
А Соколовский продолжал:
– Это будет, а пока тюрьма для нас почти неизбежный этап. Сегодня Тарас Семенович в тюрьме, я на воле, завтра нас могут поменять местами. Но как бы ни свирепствовали жандармы царя, наша организация революционеров не перестанет существовать. И для нас важно, очень важно всегда поддерживать между собою нерушимую связь… – Соколовский помолчал немного и прямо обратился к Строгову: – Матвей Захарыч, я сразу увидел и с каждой встречей все больше убеждаюсь, что вы честный человек. Сейчас вы могли бы помочь нам установить связь с нашими товарищами в тюрьме. Вы меня понимаете?
– Понимаю.
– Согласны?
– Согласен.
Соколовский встал и протянул руку.
– Я верю вам. Идите в тюрьму и постарайтесь помочь нам. Но будьте осторожны и осмотрительны.
– Постараюсь, – сказал Матвей, крепко пожимая руку Соколовскому.
Они договорились о месте будущей встречи, и Матвей, попрощавшись, вышел. До ворот его провожала синеглазая женщина, появившаяся откуда-то, как только кончился разговор.
– Ты дурь-то