Но все планы их оказались напрасными, и события стали развиваться по сценарию неожиданному.
От рощи, через пашню, с прытью, удивительной для его почтенного возраста, несся дед, махал руками и орал что есть мочи:
– А-а-а! А-а-а! Вставайте, люди добрые! Демоны! Де-мо-ны-ы-ы!
И бежал из всех дверей народ с дрекольем, и все пути к отступлению были перекрыты мгновенно.
– Демоны-ы-ы!
«Живьем брать демонов!» – почему-то ожидал услышать Иван, но так и не услышал. К большому своему сожалению.
Беснующаяся толпа окружила их широким кольцом, ощетинилась палками, кочергами и кольями, а кое у кого в руках и ножи поблескивали. Но подступиться близко, сжать кольцо пока не решались, топтались на месте.
– Спасибо, осень на дворе, косы в сараи попрятаны! – шепнул Кьетт Ивану, потом принял гордую позу и с потрясающим присутствием духа спросил: – Что за шум, любезные? Отчего непорядок? Какие демоны, где? – Подобный тон, спокойный, снисходительно-надменный, бывает лишь у тех, кто облечен большой властью. Селяне невольно притихли.
– Они, они и есть демоны! – донеслось из-за мужицких спин. Кольцо разомкнулось, пропуская внутрь тощего щипаного старикашку. – Я сам видел! Я все-о видел! Зеркальце мое заветное не обманешь! Из проклятых пустошей вышли они давеча, из самого их нутра! Да! И ведьму Милку вынули из петли, бегает покойница! На своих ногах бегает, как живая, только страшна! Ночью по наши душеньки явится! А все они – демоны! Бей их!
Толпа колыхнулась.
– Назад, смерды! – Не «смерды», конечно, другое слово. Но Иван понял его так.
В дремучие физиономии поселян ударила огненная волна. Только потому, что пленников она не затронула, Иван понял, что источником