– Может, она забыла, что ты ее попросила? – предположил Говард.
– Кто – Мейзи Поттер забыла? Она никогда ничего не забывает, – ответила Фифи. – Потому-то я к ней и обратилась. Говард, я боюсь, как бы Громила не пырнул твоего папу ножом.
– При маме он не посмеет, – успокоил ее Говард. – Да и вообще папа вроде бы Громилу не боится, просто разозлился на него, и все.
Когда подошло время ужина, Катастрофа успела дорыдаться до того, что ей стало худо. А когда она вгоняла себя в такое состояние, ее частенько тошнило. Вот и теперь из-под стола в столовой, куда заползла Катастрофа, раздавались подозрительные звуки. Впрочем, сама Катастрофа тоже рассчитывала испортить всем аппетит любой ценой.
– Катастрофа, перестань! Говард, уйми ее! – потребовали родители.
Говард опустился на четвереньки и заглянул под стол. Личико у Катастрофы было злющее и опухшее.
– А ну, хватит! – сказал он. – Если перестанешь реветь, отдам тебе мои цветные карандаши.
– Больно они мне нужны! – прохлюпала Катастрофа. – Я, может, хочу, чтобы меня вырвало, да поужаснее.
Стол над ними приподняло и перекосило. Это в убежище Катастрофы всунулся Громила, – правда, поместились только его голова и плечи. Со скатерти, звеня, поехали стаканы и приборы – Фифи едва успевала ловить их на лету.
– Спорим, не вырвет? – спросил Громила. – Валяй. Интересно глянуть.
Катастрофа насупилась.
– А хочешь, я? – предложил Громила. – Спорим, выиграю. Давай на раз-два-три!
На опухшей мордочке Катастрофы проступил интерес. Но она сердито дернула плечом. Громила поднял над столом голову.
– Нам в ванную можно? Посоревноваться. Громилина голова над краем стола выглядела так, будто ее подали на блюде. Папа зажмурился.
– Поступайте как заблагорассудится. Небо, за что мне все это!
– Пошли, – позвал Громила.
Катастрофа тотчас охотно вылезла из укрытия. – Так и знайте: я выиграю! – объявила она и скрылась в ванной.
Через пять минут оба вернулись: Катастрофа – торжествующая, а Громила – весь зеленый.
– Кто выиграл? – спросил Говард.
– Она, – жалобно протянул Громила.
Он как-то попритих и вроде бы потерял аппетит. Катастрофа, наоборот, оживилась и готова была умять целую порцию.
Говард в изнеможении рухнул на стул. Если даже Катастрофа в самых катастрофических своих проявлениях не сумела выжить отсюда Громилу, на кого еще надеяться?
Между тем Громила с превеликим трудом впихнул в себя микроскопическую порцию ужина, изо всех сил соблюдая хорошие манеры. Он даже старательно завел ноги за ножки стула, чтобы стол не дыбился. Мало того, мама явно прониклась к Громиле искренней благодарностью за то, что он сумел успокоить Катастрофу. Кажется, она начала воспринимать Громилу как настоящего гостя и задумалась, куда его положить на ночлег.
– Жаль, у нас