И герои русские, наверно, в рай летели.
Чувствую себя одной из этих чаек,
До сих пор мне стоном так стесняет грудь,
Отрыдали матери, оплакали убитых,
Мало тех осталось, кто их может вспомянуть.
Приходи и ты на берег тот обледенелый,
Посмотри, как чайки реют – стонут там вдали,
Поклонись солдатам, подвиг их бессмертен,
И к земле с поклоном, плача, припади.
7.03.2009
Катюша
Война. Под утро в мерзлости земля и тишина.
Лишь воронье над костровищем каркает и реет.
Смотри, земля по кочкам кровью залита,
А это кровь солдат там на снегу видна и рдеет.
И что случилось с этой тишиной,
Ведь тишиною не была она когда-то.
В траншеях жизнь кипела тихой кутерьмой,
Вчера готовились к смертельной схватке там солдаты.
Вчера траншеи обходил тот приглушенный говорок,
Который всех солдат сопровождает перед боем,
То лязг затворов, звон от котелков и курева дымок,
Нередко прерываемый летящей мины воем.
Случилось. Интендантская порода не всегда щедра.
Конечно, курево, сто грамм всем выделяет перед боем.
Но здесь ошиблись – и за завтра приняли вчера,
Нам за день водочки доставили. Не перед боем.
Понятно, что развеселилась рота вся,
Ведь боевые сто – вдвойне. От всех разило перегаром.
За два часа мы выпили и выкурили все,
Чего не покурить и выпить, если все задаром.
Но все же интендант отъевшийся
потребность в водке не покрыл.
Хотя, какое счастье выпало солдатику на душу.
А на Руси как повелось – ты выпил, закурил,
А ну, давай-ка, запевай «Катюшу»!
От нас, примерно метров так в трехстах.
Немецкая траншея долбаная пролегала.
Нам слышалась оттуда по-немецки трескотня,
И просьба о «Катюше» – вайтерзинген – нас достала[4].
Нарисовался шнапса, курева хороший шанс достать,
Кто не дурак и покурить, и выпить на халяву.
Парламентера стали быстро выбирать,
Чтобы попробовать немецкую отраву.
Парламентера выбрали, и Ванька побежал,
Сквозь мертвую пристрелянную зону,
Спиной своей себя от пули защищал,
И добежал, стервец, а то бы не было резону.
Наверно, немцам там он все растолковал,
Как проведем обмен и сколько раз исполним,
Конечно, жизнь свою он в ноль застраховал,
И белым флагом нам салютовал, довольный.
Ну, мы пятнадцать раз «Катюшу» голосили.
Доголосились до того, что голос наш пропал.
Зато напротив немцы так Ванюшу напоили, накормили,
Что без сознания на дно немецкого окопа он упал.
И немцы были тем концертом так довольны,
Как будто пел им Александровский военный хор.
Решили притащить