Войдя во двор, мы увидели идущую нам навстречу женщину, с волосами длинными и темными, как у моей матери. На ней были белая блузка и синие джинсы, и казалась она настоящей красавицей.
– Салям алейкум, Мария! – сказала она певучим голосом и пожала матери руку.
– Алейкум салям, – ответила та.
– Как твои дела? Как здоровье? Все ли хорошо? Как добрались? Благополучно?
Пока мать отвечала на все эти вопросы, я глазел на женщину – похоже, это и была Джорджия, – удивленный тем, что она говорит на одном из наших языков. А еще тем, что она не только одевается по-мужски, но и ростом мужчине не уступает.
– А это, конечно, твой красавчик-сын. Как поживаешь, Фавад? Добро пожаловать в новый дом.
Я протянул руку, Джорджия ее пожала. Хотел ответить что-нибудь, но язык мой не поспевал за мыслями, и слов я не нашел.
– О, ты, кажется, стесняешься? Пожалуйста, проходите!
Мать, зайдя еще немного вглубь двора, решилась наконец открыть лицо. Мне показалось сперва, что она чем-то испугана, и спокойней на душе от этого не стало. Но потом я понял, что она, как и я, просто не знает что сказать.
Так, молча, мы и двинулись за Джорджией к маленькому домику, стоявшему по правую сторону от ворот.
– Здесь ты будешь жить, Фавад. Надеюсь, счастливо, – Джорджия жестом пригласила нас войти.
Что мы и сделали.
Внутри оказались две комнаты, разделенные маленькой чистой уборной и умывальником. Джорджия открыла дверь в первую комнату, и я увидел две кровати с лежавшими на них одеялами – новыми, в нераспечатанных еще пластиковых упаковках. В другой комнате обнаружились три длинные подушки, маленький стол, электрический вентилятор и телевизор – настоящий телевизор «Самсунг»! И выглядел он так, словно его даже можно было включить!
О телике я мечтал всю свою жизнь, и при виде его у меня на глаза навернулись слезы.
– Заходите, – улыбнулась Джорджия, – оставьте тут свои вещи, и я покажу вам остальное.
Первый день на новом месте был переполнен впечатлениями – непривычная обстановка, новые запахи, звуки… Кроме нашего нового жилища, во дворе стоял еще один дом, побольше, на верхнем этаже которого жили Джорджия и ее друзья. На нижнем находились крохотная кухня, где, как сказали моей матери, ей и предстояло, в основном, трудиться, и гостиная – с телевизором (куда больше нашего), музыкальным центром и бильярдным столом.
Позади дома был большой газон, обрамленный розовыми кустами, и, когда я увидел чудесные цветочные головки, нежащиеся под яркими лучами солнца, сердце мое согрела мысль о том, что мать снова будет окружена красотой. Но потом я увидел стоявшего посреди этой красоты мужчину – с грудью голой, как у Пира-дурачка, который играл с бездомными собаками в парке Шахр-и-Нау, – и всерьез начал беспокоиться за репутацию матери.
В одной руке мужчина держал палку, в другой