В результате Браун создал язык, называемый логлан (от английского Logical language), использовав достижения лингвистики и логики середины ХХ столетия, о которых тот же Уилкинс не мог и мечтать. В основу языка американец положил исчисление предикатов, согласно которому высказывания описываются в терминах функций и аргументов.
Маргаритка (x) – функция «быть маргариткой», колотить (x, y) – функция с двумя аргументами, кто колотит и кого (или что) колотит, давать (x, y, z) – функция с тремя аргументами, кто дает, что дает и кому дает. Взаимодействие подобных функций и их аргументов образует язык, и при этом, как в математике, совершенно не важно, что именно обозначают x, y, z. Например: √x «кот» (x) → «зеленый» (x), то есть, говоря проще, «Для любого x, если x – кот, то x – зеленый», ну а по-человечески «Все коты зеленые».
Что, неправда?
Это совсем не важно, главное, что все логично.
Благодаря Джеймсу Брауну логические формулы стали языком, который в принципе могли использовать люди, что открывало возможность понять: делает ли их использование логического, рационального языка, рацланга, более логичными? Положительный ответ означает, что гипотеза Сепира – Уорфа верна, отрицательный – что она неверна.
Именно привязка языка к логике сделала логлан столь интересным для широкой аудитории… но не для лингвистов.
В 1960-м появилась статья Брауна в Scientific American, посвященная его рацлангу. Статья вызвала интерес, немало людей выказало желание присоединиться к проекту. Одновременно рухнула научная карьера создателя логлана, для него не нашлось места в академических структурах, а коллеги восприняли его творение как… хобби.
Но поскольку Браун хорошо зарабатывал благодаря придуманной им настольной игре Careers, он ушел в свободное плавание. Основал в 1962 году Институт логлана в городке Гейнсвилл и начал с помощью добровольных помощников работать над проектом. В 1975-м опубликовал первый учебник языка, регулярно выходил и основанный им журнал «Логланист».
Логлан даже попал в книги писателя, оставившего заметный след в американской и мировой научной фантастике. В 1965 вышла повесть Роберта Хайнлайна «Луна – суровая хозяйка», один из героев которой, искусственный интеллект, говорит на языке Брауна; второй раз Хайнлайн упоминает тот же конланг в романе «Число Зверя» (первая публикация в 1980-м).
Но затем финансовое положение Брауна ухудшилось, и он в 1979 году вынужден был преобразовать институт в корпорацию с советом директоров из людей, вносящих деньги и принимающих участие в развитии логлана. Естественно, что те, кто платил, ощутили, что и они имеют право собственности на язык, Браун же не отказался от авторитарных замашек, и в 1984 году случился первый конфликт среди логланистов.
Его