– Уилл – хороший ниггер, – сказал Уотлинг.
– Твой сын и исполнит наказание.
– Шадра? – Глаза Уотлинга потемнели. – Вы ведь довольны моей работой?
– Вполне.
– До того как я пришел сюда, я работал на себя.
– А сейчас нет.
Уотлинг поклонился и пробормотал:
– Я должен все же сказать, господин Лэнгстон. Уилл имел все основания так себя вести. Мой Шадра… Шадре не стоило…
– Но он белый, – ответил Лэнгстон.
В то августовское утро небо было не по сезону чистым, а воздух – тяжелым и мертвым.
Рисовую мельницу Броутонской плантации выстроили из кирпича, а маслобойню, негритянские постройки и лечебницу – из пестрой смеси местного известняка и толченых устричных ракушек. Высокая и без окон, с тяжелой, окованной железом дверью, мясная кладовая Броутона имела неприступный вид, под стать средневековому замку. Каждое воскресное утро повторялось одно и то же: стоя перед этим воплощением изобилия, надзиратель Уотлинг распределял недельный рацион между слугами, подходившими к нему по одному.
«Спасибо, босс Уотлинг. Уж как мы благодарны».
Так Исайя Уотлинг выступал одновременно дланью дающей и карающей.
Столб для порки в Броутоне представлял собой черный кипарисовый пень пяти футов шести дюймов в высоту и восемнадцати дюймов в обхвате. Наверху было привинчено железное кольцо, к которому привязывали руки провинившегося.
Уилл попросил молодого хозяина заступиться за него, и Ретт накинулся на надсмотрщика.
– Уотлинг, я приказываю!
Исайя Уотлинг посмотрел на мальчика, словно тот был какой-то диковиной, выброшенной на берег приливом.
– Юный Батлер, когда вы ослушались господина Батлера и остались, я спросил его, кто будет за главного, если тот уедет по делам в город. И господин Батлер ответил мне, что я должен следовать исключительно его распоряжениям, а вы не имеете никаких полномочий. Итак, юный Батлер, все эти негры собрались здесь для того, чтобы видеть, как вершится правосудие, и учиться уважению. Дерзость Уилла стоит ему двести ударов кнутом.
– Черт побери, Уотлинг, это ведь настоящее убийство!
Исайя Уотлинг склонил набок голову.
– Этот ниггер – собственность вашего отца. Очень не многие из нас могут себе позволить ни от кого не зависеть.
Свернутый прежде кнут Шэда щелчком срезал ярко-красный венчик цветка лианы, оплетающей колодец. Негры стояли в полном молчании, мужчины впереди, женщины и дети позади. Малые дети цеплялись за фартуки матерей.
Когда Исайя Уотлинг вывел Уилла из холодной, тот