– Верно, Текумсе? – сказал Джейми Фишер. – Разве Ретт Батлер не оставил своего коня с Бонно?
– Лучший моргай[10] в Низинах вез рыбу, – продолжал Генри Кершо. – Я предложил за него две сотни, но негр сказал, что лошадь не его.
– Текумсе стоит не меньше тысячи, – сказал Эдгар Пурьер. – Почему не заставил ниггера продать?
Генри Кершо ухмыльнулся.
– Может, тебе бы и удалось, Эдгар, а мне, черт побери, не поздоровилось бы. Ведь Ретт может вернуться со дня на день.
– А где, кстати, сейчас Батлер? – спросил Джейми.
– Где-то в Никарагуа или Санта-Доминго, – пожал плечами Генри Кершо.
Эдгар сказал:
– Слышал, он в Новом Орлеане. Красотка Уотлинг, Ретт Батлер, внебрачный ребенок Ретта… неплохая настоечка, верно?
Джулиет Раванель подняла брови.
– Эдгар, до тебя дошли самые цветистые слухи. Разве дочка Уотлингов отправилась не в Канзас к родне?
– Родня в Миссури. Но девица туда не поехала, – ответил Эдгар. – Миссурийские Уотлинги терпеть не могут аболиционистов. Ты что, газет не читаешь?
– Эдгар, – игриво сказала Джулиет, – зачем нам, легкомысленным дамам, читать газеты, когда есть джентльмены, которые объяснят все как есть?
Джейми Фишер закашлялся, чтобы скрыть ухмылку.
– По-моему, – сказала мисс Раванель, – гораздо интереснее узнать, что дочка Лэнгстона будет делать с моим дорогим братцем. Розмари определенно его добивается.
– Всегда найдется девица, готовая броситься на шею Эндрю. Не знаю, почему он мирится с этим, – фыркнул Джейми.
– По той же причине, почему он терпит тебя, дорогой Джейми, – сладко улыбнулась Джулиет. – Братец не может без поклонников.
– Сколько времени уйдет у Эндрю, чтобы пленить мисс Розмари? – задумался Эдгар.
– Держу пари, что успеет до конца Недели скачек.
В тени зеленых дубов по ту сторону ипподрома престарелая миссис Фишер, ее внучка Шарлотта и Джон Хейнз устроили пикник. Компания «Хейнз и сыновья» разместила рекламу скачек в Филадельфии и Нью-Йорке: «Неделя скачек в Чарльстоне: поездка в оба конца, размещение в гостинице, питание – все включено!» Джон заказал номера для своих туристов в отеле «Миллз» на Куин-стрит, с лучшим столом во всем Чарльстоне.
Некий турист из Нью-Йорка не скрывал своих симпатий аболиционистам и оскорбил нескольких южан на борту экскурсионной шхуны в Балтиморе.
Однако, узнав, что мистер Миллз – вольный негр, сей аболиционист отказался от места, потребовав вернуть деньги. Правда, поскольку во время Недели скачек во всем Чарльстоне не сыскать было свободной комнаты, он в конце концов поселился в своем номере, но все еще требовал возвращения суммы.
– Принципы у янки чрезвычайно гибки, – сказал Джон Хейнз. – Шарлотта, вы сегодня сама не своя. Где ваша лучистая улыбка?
– Шарлотта страдает по Эндрю Раванелю, – ответила миссис Фишер, резко открывая корзину. – Наша кухарка готовит цыпленка лучше всех в Каролине.
– Бабушка! Я не страдаю!
– Ах,