Так неблагопристойно и цинически я не хохотал как минимум лет восемьсот после последнего памятного спуска в Преисподнюю!
И ведь при всём при этом пьяном шутовстве я так же прекрасно помню и её полные слёз глаза, когда жена ушедшего от нас хорошего знакомого Арсения, Царствие ему Небесное, передала Иришке его простодушные стихи… Стихи были изданы каким-то наивным, кустарным манером, крохотным тиражом, и от этого самодельный сборничек казался ещё более щемящим и безысходным… Его бедная жена сделала для него всё, что смогла, чтобы в нашей короткой эгоистичной памяти остались эти бесхитростные строчки… Эта тонкая тетрадочка бережно хранится и теперь, и пальцы начинают нервно дрожать, когда решаешь взять и пролистать эти трогательные страницы.
Какая всё-таки невыносимая хулиганка наша жизнь! Еле печатаю на потёртом «компе» все эти «сентиментальности» и сам уже готов почти разрыдаться, а краем глаза всё же замечаю издевательское сообщение с «торрента» о завершении порно-закачки с высокоинтеллектуальным названием: «Корпоратив в честь 8-го Марта». Ну что же это за «такое-растакое», госпожа «разбитная житуха»?!!
Да, малодушно расслабляться и распускать нежные сопли никак уж нельзя, ведь иначе… А иначе тебя «всенепременнейшим» образом окунут в такую ледяную прорубь цинизма, что враз станет невыразимо неловко за свои мальчишеские умиления и прочие экстазы. А на ранимом сердце вечно должна сиять ледяная броня, чтобы капризная твоя Москва «никогдашеньки» не приметила твоей главной слабости и тут же не погубила тебя, молодого и красивого, за неё, за презренную слабость быть добрым…
Шпаги к бою, господа Шизики!
Пожалуй, пора уже поведать то, что знаю пока один лишь я, ну и безумные участники этих адских паноптикумов, шапито и кордебалетов с макабрами.
Безрассудная Иришка всю свою неподражаемую жизнь вращалась в сферах, весьма близких к тем, что мы гордо называем «рокенролом». Нет, не то чтобы это были одни сплошь музыканты и артисты, хотя и этого добра хватало, но… Просто безобидные чудики, опасные маньяки и гении-самоучки населяли миры этой странной девочки настолько густо, что это граничило уже с некоторой патологией. Привлекать к себе блаженных, психов и юродивых всегда и везде – вот, что роднило нас помимо беззаботного пьянства.
Посему начну понемногу предавать огласке то, что было рассказано ею промозглыми осенне-зимними вечерами под рык вечно поддатого Тома Уэйтса и неведомый болгарам «главный их национальный напиток» «Монастырская изба». Кстати говоря, без всяких стёбов, это наше излюблённое пост-студенческое пойло с гордой надписью «Изготовлено в Болгарии» не имеет ни малейшего отношения, ни к этой гостеприимной курортной земле, ни к сухим винам вообще, как разновидности алкоголя.
Эта чистейшей