привлечь к себе внимание крупных хищников, которые придут сюда поживиться.
Огромное дерево, неожиданно вставшее на нашем пути, послужило сигналом
остановиться. Мне показалось, что лучшего места для ночлега нам всё равно не
сыскать. В ветвях этого гиганта можно было легко укрыться как от четвероногих, так и двуногих хищников, что на данный момент являлось для меня одним из
важнейших факторов в выборе нашей стоянки. Осталось договориться с метлой, чтобы она не артачилась и подняла груз повыше. На удивление, с этим проблем
тоже не возникло. Семейная реликвия продолжала поражать меня своей
сговорчивостью, чего раньше за ней не водилось. Однако радоваться я не
спешила. Ещё не известно, что вытворит эта сумасбродка завтра утром, когда
нужно будет спускаться на землю.
Полноценного отдыха у меня так и не получилось. Да я, в общем-то, и не
рассчитывала отоспаться, сидя на ветке. А тут ещё раненый половину ночи
метался в бреду, так и норовя свалиться вниз на радость волкам, серыми тенями
шныряющими по лесу. К счастью, всё обошлось. И едва забрезжил рассвет, я
потянулась и соскочила на землю, намереваясь уединиться. Стоило мне укрыться
за ближайшими кустиками, как следом прилетела метла, со вчерашнего вечера
старавшаяся держаться ко мне поближе, словно боялась меня потерять.
– Посторожи, я быстро, – велела я временной спутнице и та послушно
замерла на месте, лишь слегка поводя из стороны в сторону своими прутиками, будто и впрямь контролировала пространство вокруг. А может, всё так и было. Кто
знает, на что в действительности способна эта реликвия?
Когда мы вернулись, раненый ещё спал. Заснул он уже под утро, так что
вполне вероятно проспит теперь до обеда, а то и дольше, зато теперь я уверена, что к вечеру он будет здоров, как и прежде. Благодаря моим стараниям, заживление его ран шло полным ходом. Естественно, окажись на моём месте
более опытная ведьма, процесс выздоровления проходил бы быстрее. И всё
равно я считала, что справилась со всем на отлично. Бабушка могла бы мною
гордиться. Вот только я, памятуя о запрете, не собиралась рассказывать ей о том, что случилось. К слову, я так и не поняла, чем был вызван столь строгий запрет
на использование родовой силы. Помнится, старшая родственница упоминала
что-то о привязке, да только глупости всё это.
Вот смотрю я на лежащего передо мной мужчину и ничего такого не
ощущаю: ни учащённого сердцебиения, ни обжигающих волн жара, ни страстного
томления в груди. Лишь удовлетворение от хорошо проделанной работы. Быть
может, если отмыть его от крови и грязи, он бы мне и понравился. Даже сквозь
грязевые разводы нельзя было не отметить, что мой подопечный красив той
мужской красотой, что вероятно сводит женщин с ума: прямой лоб, с небольшой
горбинкой нос, волевой подбородок, чёткая линия губ,