переходит король на монотонное бурчание, – что ты мне в последнее время не нравишься… Очень не нравишься. Ты явно постарел. Ты напоминаешь мне потрепанного жизнью авгура. Ты перестал правильно истолковывать мои желания… Я понимаю, слышать это неприятно… Но лучше услышать правду, чем продолжать жить, ничего не соображая… Так что слушай правду о себе… Правда, это, дружок, великая вещь. Тем более что эту правду тебе говорит король, который к тебе благоволит. Если ты думаешь, что с возрастом приобрел особую мудрость, которая позволяет тебе воспринимать мир во всей его полноте и многообразии, и еще при этом, не дай Бог, возомнил, что являешься составной частью чего-то огромного, вечного, несокрушимого, то тебе следует обратиться к доктору медицины Краузе. Он такие болезни излечивает вмиг. Пара могучих клистиров и… Не заметишь, как окажешься на кладбище. Запомни раз и навсегда – с возрастом человек глупеет. И то, что ему кажется мудростью, на самом деле является старческим маразмом. Или моральным и умственным бессилием. Старый человек свой упростившийся, сузившийся взгляд на природу вещей ошибочно принимает за прозорливость… Если ты внимательно присмотришься к старикам, то увидишь, что у них глаза, как у младенцев. Что ты на меня-то уставился?! Тебе не на меня надо смотреть, дурак, а в зеркало! Так вот, повторяю, у стариков глаза, как у младенцев… Такие же бессмысленные и глупые. Это от идиотизма, дружок. Ты хоть понял, о чем я тебе толкую? И чтобы не впасть в это ужасное состояние, когда до полного кретинизма рукой подать, надо попытаться овладеть ситуацией. А это дается лишь тем, кто умеет, иронизируя, смотреть на самого себя со стороны. И самое главное, запомни, никакого слияния человека с миром быть не может. Мир существует независимо от человека, а человек всегда одинок, это ты хоть понимаешь? Человек никому не нужен…
Они идут уже минут пятнадцать, может быть, даже дольше, и конца пути не видно.
Пусть перевернется в гробу тот полоумный, кто построил этот гигантский дворец, думает уставший Шауниц. Идешь, идешь…
Надо бы как-то решить вопрос с передвижением, может, установить во дворце траволаторы, как в аэропорту?
Или раздать всем мотороллеры и роликовые коньки. А что? Моторизованная группа священников направляется к королеве на вечернюю игру в триктрак, все верхом на мотоциклах… Министры наперегонки мчатся по коридорам на роликах, каждый спешит первым попасть на прием к королю, чтобы нажаловаться на коллег…
«Кто-то, похоже, уже пытается по-своему решить вопрос перемещения по дворцу, – задумывается Шауниц. – Например, с помощью перехода на гужевой транспорт, на конную, так сказать, тягу… И, по всему видно, успешно: вон сколько говна навалено!»
Самсон Второй внезапно останавливается и пристально смотрит в глаза Шауницу:
– Давно хотел тебя спросить…
«Господи, что еще?..» – думает гофмаршал. Он уже жалеет, что в столь ранний час ворвался в королевскую опочивальню.
– Давно хотел тебя спросить, э-э-э, лейб-медик Краузе, он что?..
– Не
