– Jaeja, hunningi! Pu skalt drekka meo mer![11]
Хриплый голос Оттара потряс воздух, и, когда Барни немного освоился в полумраке, он смог различить группу людей, сидящих вокруг стола из толстых досок. У одного его конца сидел Оттар, колотивший по столу кулаком.
– Он хочет, чтобы ты выпил с ним, – сказал Лин. – Это очень важный шаг, гостеприимство, хлеб-соль, понимаешь?
– Ol![12] – рявкнул Оттар, поднимая небольшой бочонок с земляного пола.
– Выпил чего? – спросил Барни, глядя в темноту.
– Эля. Они делают эль из ячменя – это у них основная культура. Эль – изобретение северных германских племен; можно сказать, предок нашего пива. Даже само слово дошло до нас – правда, в слегка измененном виде…
– Drekk![13] – приказал Оттар, наливая до краев рог и протягивая его Барни.
Присмотревшись, Барни увидел, что это действительно коровий рог, изогнутый, потрескавшийся и далеко не первой чистоты. Йенс Лин, профессор и Эмори Блестэд также держали в руках по рогу. Барни поднес рог к губам и сделал глоток. Жидкость была кислой, водянистой, выдохшейся и ужасной на вкус.
– Замечательно! – сказал он, надеясь, что в темноте выражение его лица не будет видно.
– Ja, gott ok vel![14] – согласился Оттар, и новая порция отвратительной жидкости хлынула в рог Барни, перелилась через край и потекла по его руке.
– Если тебе не нравится напиток, – глухим голосом произнес Эмори, – то подожди, когда очередь дойдет до еды.
– Вот как раз что-то несут.
Профессор показал на дальний угол комнаты, где кто-то из слуг копался в большом деревянном сундуке. Выпрямившись, слуга пнул один из темных холмиков, разбросанных по земляному полу. Раздалось обиженное мычание.
– Скот?.. – удивился Барни.
– Вот именно. Его держат в доме, – разъяснил Эмори. – Он придает здешней атмосфере особо тонкий аромат.
Слуга, которому длинные светлые волосы, ниспадавшие до плеч и закрывавшие глаза, придавали сходство с неухоженной овчаркой, направился к столу, сжимая в своих почерневших от грязи лапах по какой-то большой глыбе. Подойдя, он бросил глыбы на стол перед Барни, и они стукнулись о дерево, словно камни.
– Что это такое? – спросил Барни, подозрительно скосив глаза на лежащие перед ним глыбы. Одновременно он переложил рог в другую руку и пытался вытряхнуть ручеек эля из рукава своего пиджака.
– Слева – это сыр местного производства, а справа – кнекброд, твердый хлеб, – пояснил Йенс Лин. – А может быть, наоборот.
Барни попробовал их надкусить, вернее, постучал зубами по их гранитной поверхности.
– Великолепно, просто великолепно, – сказал он, бросая их обратно на стол и глядя на светящийся циферблат своих часов. – Освещение меняется, и скоро нам нужно отправляться. Мне бы хотелось поговорить с тобой, Эмори, давай выйдем на улицу, если только ты можешь оторваться от пира.
– С удовольствием, – ответил Эмори.
Содрогаясь от отвращения, он допил эль и выплеснул остатки на пол.
Солнце