– Меня одолевает такой гнев, – с каждым словом голос Франчески звучал все громче, – такие печаль и горе. А когда я смотрю на тебя, то не понимаю, почему ты не чувствуешь того же.
С миг Майкл не мог пошевелиться.
– Никогда больше так не говори, – прошептал он, чувствуя, как волной накатывает гнев.
– Что ж, у тебя весьма необычный способ демонстрировать свое огорчение. Ты так редко заходишь, не разговариваешь со мной, ты вообще не понимаешь…
– Да что я должен понять?! – сорвался Майкл. – Что я могу понять? Господи… – Майкл прервал себя на полуслове, боясь наговорить лишнего, и отвернулся к окну, положив руки на подоконник.
Франческа сидела неподвижно, тихая, как сама смерть. Наконец она сказала:
– Ума не приложу, зачем я пришла. Мне пора.
– Не уходи, – попросил он хрипло, но не повернулся.
Франческа ничего не ответила. Она его не понимала.
– Ты же только что пришла. – Его голос едва не срывался. – Выпей хотя бы чаю.
Франческа кивнула, но Майкл по-прежнему на нее не смотрел.
Давящая тишина длилась несколько минут – слишком долго, и под конец она стала казаться Франческе невыносимой. В углу тихо тикали часы, а она смотрела Майклу в спину и без конца задавалась вопросом: зачем она сюда пришла? Что ей от него было нужно? Франческе стало интересно, полегчало бы ей, если бы она нашла ответы на эти вопросы.
– Майкл! – Она даже не успела осознать, как произнесла его имя.
Майкл обернулся. По-прежнему молчал, но уже хотя бы смотрел на нее.
– Я… – Зачем она его окликнула? Для чего? – Я…
С его губ не сорвалось ни слова. Он просто ждал продолжения ее фразы, отчего Франческе было только тяжелее. Она не могла собраться с мыслями, и вдруг, к ее ужасу, все наболевшее хлынуло потоком:
– Я не знаю, как мне теперь быть, что делать. – Голос ее дрожал. – Такой гнев мучит меня, и я… – Франческа замолчала, боясь заплакать. Нервно вздохнула.
Майкл лишь приоткрыл рот, но ни звука так и не издал.
– Я не понимаю, почему это происходит со мной, – простонала она. – В чем я провинилась? Что я такого сделала?
– Ничего, – только и сказал он.
– Его больше нет, и он не вернется, а мне так… так… – Она посмотрела на Майкла, чувствуя, что ее лицо искажено гневом и печалью. – Это несправедливо. Несправедливо, что это случилось именно со мной, а не с кем-то еще, несправедливо, что такое вообще с кем-то происходит, несправедливо, что я потеряла… – Франческе больше не хватало воздуха, но со вздохом она ударилась в рыдания, и прекратить уже не могла.
– Франческа, – сказал Майкл, подойдя к ней и опустившись на колени. – Я тебе очень сочувствую. Мне очень жаль.
– Знаю, – сквозь рыдания отозвалась она. – Но от этого мне не легче.
– Конечно, нет, – проговорил он.
– И это тоже так несправедливо.
– Да, – согласился он.
– Это… это…
Майкл не договорил за нее. А лучше бы он закончил ее фразу – так Франческа будет думать потом. Она будет долгие годы сожалеть