– Бабушка! Какой приятный сюрприз! Я не знала, что ты приедешь!
Мне в руки сбрасывают изумрудно-зеленое бархатное пальто.
– Да, – холодно произносит бабушка, оглядывая прихожую. – Хотя мне кажется, ты могла бы об этом подумать.
7
Конечно, вы знаете леди Сильвию Валентайн.
Но, чтобы помочь своей очень занятой команде по кастингу, скажу, что в жизни она почти такая же, как в своих пятидесяти шести фильмах: маленькая, строгая, с серыми глазами, светлыми волосами с платиновым отливом, всегда собранными в пучок, и испепеляющим взглядом. С той только разницей, что в реальной жизни она сама пишет себе слова и выражения лица, а потому часто бывает еще менее приветливой.
– Как поживаешь? – спрашиваю, заученно целуя воздух (чмок-чмок), чтобы не оставить у нее на щеках пятен от красной помады, позаимствованной у сестры. – Ведь еще не среда, правда? Ты же обычно приезжаешь по средам? Привет, Женевьева! Ты тоже здесь! Какое прекрасное дополнение.
Помощница моей бабушки молча кивает, стоя позади нее.
– Дорогая, ты слишком возбуждена, – отрезает бабушка и опирается на трость. – Постарайся вести себя более апатично, особенно в столь ранний час. Эта беспричинная радость жизни в американском стиле очень утомляет.
– Но я же наполовину американка, – весело заме- чаю я.
– Да, я всегда помню об этом неприятном факте.
Бабушка стряхивает с парчовой юбки несуществующую пылинку и оглядывает нашу просторную темную прихожую, слегка наморщив нос.
Приходится признать: у нее идеальная осанка.
– Твои капризные брат и сестры дома? Или можно предположить, что сейчас они где-то носятся сломя голову, как и подобает толпе подростков, оставшихся без родительского присмотра?
Я поднимаю голову. Над перилами показывается взъерошенная голова Мерси, ее глаза расширяются от удивления, и она быстро исчезает.
– Ну-у-у… – говорю как настоящая подруга, стараясь не смотреть на бабушку, – боюсь… их… сейчас… нет дома… так что…
– Пожалуйста, спускайся! – кричит бабушка, даже не поднимая глаз наверх. – Думаю, это Мерси?
На секунду воцаряется тишина, а потом Мер начинает, громко топая, спускаться по лестнице.
– Фейт! – кричит она через плечо. – Макс! Бабуля Ви приехала.
У бабушки слегка дергается один глаз: «Бабуля Ви» не относится к числу ласковых обращений, которые она одобряет.
Через несколько секунд появляется Фейт. И, клянусь, я здесь ничего не редактировала, но прямо вместе с ней появляется солнечный луч, он играет на ее юбке и волосах так, будто исходит из нее самой. К сожалению, он делает то же на ее легинсах цвета электрик, оранжевых лямках от спортивного лифчика и огромной кислотно-зеленой футболке, а всем этим деталям лишний свет совершенно не нужен. Она и так уже выглядит как упаковка фломастеров.
– О, – говорит Эффи с милой улыбкой, перегибаясь через перила, –