Мерси, Фейт и Макс переглядываются, приподняв брови.
– Да, это странно, – иронизирует Мерси.
Мать встает так, чтобы свет хорошо падал на ее высокие скулы, потом задумчиво смотрит вдаль, и в ее серебристых глазах появляется блеск.
– Вы случайно не видели там никого из LA Times?
– Не-а, – ухмыляется Макс. – Но я видел кое-кого из The Telegraph. Ведь как раз эту газету читает бабушка, правда?
Мама резко задергивает шторы и делает шаг назад.
– И… как она поживает?
– Она хочет знать, почему ты живешь здесь, а не дома с детьми, – говорит Мер, уставившись на свои алые ногти. – Вообще-то, мы все хотели бы получить ответ на этот вопрос, когда у тебя вдруг появится свободная минутка.
– Ах, дорогие мои, – говорит мама с нежной улыбкой, – так мило с вашей стороны беспокоиться обо мне. Я обязательно справлюсь с этим недугом, обещаю вам!
Она аккуратно садится на кушетку, изящно скрестив ноги.
– А сейчас, боюсь, я слишком устала. На два часа у меня назначена встреча с одним уважаемым травником, так что…
В наступившей тишине Мерси выразительно смотрит на свои часы. Сейчас нет еще и десяти утра.
– Конечно, – говорит Эффи, покусывая нижнюю губу. – Тебе нужно прийти в себя, мам. Увидимся в следующее воскресенье, да?
Поддавшись минутному порыву, я снова бросаюсь к маме.
– Сейчас ретроградный Нептун, – шепчу, уткнувшись ей в шею, пока она пытается устроиться на пышных подушках. – И это объясняет все! Так что не забывай о свежем воздухе, избегай красного цвета и спрячь это себе в наволочку.
Мама не успевает ничего сказать, а я уже сую ей в руку мешочек с лавандой, целую ее в щеку и выскальзываю из комнаты.
Я прекрасно завершила эту сцену.
4
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: ПРИЕМНАЯ В РЕАБИЛИТАЦИОННОМ ЦЕНТРЕ
– Ну, – говорит Макс, когда мы в растерянности переглядываемся, – все прошло гораздо хуже, чем ожидалось.
Фейт кивает.
– И что будем делать?
– Совсем у нее, что ли, стыда не осталось?! – Мерси трет нос. – Это было жалко. Трагично. Грустно.
Мы все отлично исполняем свои роли, внимательно читаем общий сценарий, как в идеально сделанном ситкоме – лауреате премии «Тони».
– Так трагично! – с чувством соглашаюсь я, стараясь одновременно сжать все их шесть рук в знак поддержки. – Так грустно. Последняя мамина съемка в романтическом фильме была такой напряженной и требовала от нее столько усилий, что теперь она просто испещрена. Кажется, папе уже пора поскорее приехать из Лос-Анджелеса.
Макс напряженно смотрит на меня.
– Хоуп, – говорит он, внимательно вглядываясь в мое лицо, – ты имела в виду «измождена», а не «испещрена». Мама в этом центре не потому, что покрыта какими-то точками или надписями. Но ты ведь понимаешь, что происходит на самом деле, правда? Ты же не веришь, что…
– Эффи, –