– Ты что, не мог дать ей обувь? – ворчит Эммит на Гилада, а тот, в свою очередь, рычит на него.
Пытаясь успокоиться, Эммит хватается за шею и отступает на шаг.
– Нужно подготовить тебя к съемке.
Он толкает меня к аэрокару.
– Это мать приказала? – спрашиваю я. При мысли, что она все же переживала за меня и спасла, мое сердце пускается вскачь.
– Никто не хочет, чтобы ты снова обесчестила семью. Тебя подготовят и принарядят.
Я замираю, глядя ему в глаза:
– Я обесчестила семью?
Удар сокрушительный. Эммит не смог бы ранить меня сильнее.
Он упирает руки в бока, притопнув ногой.
– Ты испортила метку! Севиль приказала не сходить с маршрута, но вы с твоим ментором покинули «Виколт». А ведь ты знала, что за тобой следят дроны! Из-за тебя вся Республика стала свидетелями нашего позора!
Меня так и тянет возразить. Неважно, осталась бы я в «Виколте» или нет – атака была неотвратима. Мне бы все равно грозила опасность, а метка была бы уничтожена. Неужели мать хотела скрыть нападение?
– Мы с тобой. – Хоторн отталкивает Эммита и заводит меня в аэрокар. Гилад ныряет следом. Агнес, Хэммон и еще один солдат устраиваются позади нас. Эммит – на переднем сиденье. Машина трогается, и он оборачивается к нам через плечо.
– На самом деле в сопровождении нет необходимости. Дальше я сам справлюсь. Она не нуждается в вашей помощи.
– Мы за нее отвечаем, – качает головой Хоторн. – У нас приказ охранять ее вплоть до прибытия в подразделение.
Удивленно смотрю на Хоторна. Он устремляет на меня взгляд потрясающих серых глаз.
– Нет, за нее отвечаю я! – спорит Эммит. – Вернетесь, когда она закончит. У нас очень много дел – ее нужно подготовить.
– Мы не станем вмешиваться, просто понаблюдаем, – возражает Хоторн.
Эммит зажимает пальцами переносицу.
– Второрожденные Мечи такие зануды! Вы не представляете, под каким давлением я нахожусь, пытаясь заставить ее соответствовать строгим стандартам Просветленной.
– Может, отрезать ему язык? – интересуется у Хоторна Гилад.
– Почему бы и нет? – отзывается красавчик.
Эммит фыркает и отворачивается, резко откинувшись на сиденье.
Мы парим у большого водоема. Знак возле него гласит: «Озеро Аспен». На водной ряби играет свет серебристой луны. По ту сторону озера стволы уже не каменные, а красивые, стеклянные. Они мерцают в ночи – царственные, величественные и совершенно непрактичные.
Древо, у которого мы приземляемся – одно из самых высоких. Если смотреть под этим углом сквозь прозрачную крышу, то кажется, что строение, со всей его путаницей ветвей, уходит в бесконечность.
Эммит выходит наружу, дожидается меня и машет рукой:
– Сюда!
Он