А ведь я все еще могу надрать тебе задницу, Гришолм, как в тот раз, когда мне было десять, и ты разбил Габриэлю голову часами со столика в холле.
Он обводит взглядом мой арестантский наряд и длинные спутанные волосы.
– Проблемы с властями?
– Ценз любезно предоставил мне убежище на несколько дней, пока разбирались с моей поврежденной меткой. Надо бы отправить им подарочный набор для ухода за кожей. Что порекомендуете, Первый коммандер? Ассорти шампуней и мыла?
– И пенку для ванны, – злорадно улыбаясь, подыгрывает Гришолм. Ничуть не изменился: не упустит случая кого-нибудь унизить. – Хочешь, пошлю им подарок от тебя?
– Весьма щедрое предложение, Первый коммандер.
– На чье имя?
– Агента Кипсона Кроу.
– О… – притворно содрогается Гришолм.
– Вижу, вы его знаете.
– Верно. Удел Добродетели куда меньше, чем кажется. Тебе всегда недоставало удачи, Розель.
– Зато преданности было в избытке, Первый коммандер.
– Я помню твою преданность, – отзывается Гришолм, потирая голову – именно туда я врезала ему в отместку за то, что он сделал с Габриэлем.
Гришолм тогда никому не разболтал: слишком стеснялся, что его побила мелкая второрожденная девчонка, поэтому мне удалось выйти сухой из воды.
– Жаль, что за преданность не платят взаимностью, – слова Гришолма жалят. – Я прослежу, чтобы агент Кроу получил подарок.
На минуту я сомневаюсь и думаю, что Кроу лучше не дразнить, но тот все равно не отступится. Единственное, что заставит его хоть немного поколебаться – подарок, посланный от моего имени Первым коммандером, наследником Удела Добродетели.
К кругу присоединяется еще один участник, и все замолкают. Обод в виде нимба венчает волосы цвета соли с перцем. Они не такие густые, как у его сына. Да и телосложение у Фабиана более хрупкое. Он одет в том же стиле, что и Гришолм. Просветленному Добродетели хорошо за сорок. Мне говорили, он – человек дела. Редко сидит на месте, и это заметно даже на проекции.
Фабиана Боуи я, так или иначе, видела каждый день – либо на виртуальном экране, обращающимся к гражданам Уделов, либо – в то время, когда была младше, – в кабинете матери. Каждый раз при нашей встрече он держался любезно, хоть и несколько снисходительно. При нем следовало вести себя идеально. Мне довелось видеть, как он принимал наиболее безжалостные решения – например, об убийствах перворожденных, которые были ему не по вкусу. Эти убийства организовывала мать, обычно привлекая наемника из резерва, который готовил адмирал Дрезден.
Я рано поняла, что Фабиан Боуи требует от своих служащих абсолютного подчинения. И единственное исключение из этого правила – его перворожденный сын.
Сосредоточив все внимание на мне, Фабиан Боуи спрашивает:
– Вас не затруднит выступить вместо Просветленного, перворожденный Леон?
Красавчик из Удела Звезд откашливается.
– Разумеется