Парламент, сформированный семью годами ранее, был созван в феврале 1536 года на свою последнюю сессию. С тех пор он стал известен как Реформаторский парламент, оказавшийся, возможно, самым важным во всей истории Англии. Король пришел в палату лордов с «декларацией» о состоянии монастырей, основанной, без сомнения, на различных отчетах ревизоров. Хью Латимер, назначенный епископом Вустерским годом ранее, присутствовал на заседании и отмечал, что «когда гнусные бесчинства священнослужителей впервые озвучили в зале парламента, то их размах и чудовищность вынуждали покончить с этим раз и навсегда». Некоторые, возможно, заявили о своем несогласии. Согласно одному из отчетов, король призвал членов палаты общин к королевскому балкону: «Я слышал, что мой законопроект не хотят принимать, но я заставлю палату его принять, или же некоторым из вас не видать своей головы».
Акт о роспуске монастырей в самом деле был принят. Согласно документу, все монастыри с ежегодным доходом менее 200 фунтов стерлингов подлежали ликвидации. Это была крупная сумма денег, и теоретически закрыться были должны 419 монастырей; аббаты составили петиции для исключения из этого правила, и 176 монастырям даровали право на отсрочку исполнения решения. Очевидно, что Кромвель и его помощники получали взятки в виде денежных вознаграждений или других подарков. И все же этот процесс нельзя было назвать общим роспуском монастырей. Крупные монастыри не тронули, и монахам из небольших обителей разрешили в них перейти. Прежнее благоденствие царило в «великих и законопослушных монастырях, где (слава Господу!) религия должным образом охранялась и блюлась». Сложно поверить, впрочем, что религиозность начиналась лишь с 200 фунтов стерлингов в год.
Как следствие, протесты были немногочисленны и хаотичны. Можно подумать, что план Кромвеля заключался в медленном и осторожном движении с устранением одного препятствия за другим. Вероятнее всего, однако, что король и его главный министр пытались найти дорогу в незнакомой местности; они еще сами до конца не знали своей конечной цели и меняли курс по мере продвижения. Тем временем высшее духовенство на конвокации формулировало принципы новой веры под верховенством короля. Императорский посол отмечал, что «они не признают ни чистилища, ни соблюдения Великого поста или других постов, ни дней почитания святых или поклонения образам, что есть кратчайший путь к разграблению церкви святого Томаса Кентерберийского и других мест, почитаемых паломниками в этом королевстве». В своем заключении посол был совершенно прав. Решение конвокации, в сущности, скорее основывалось на соображениях