Вслед за Джоном Фишером на эшафот отправился и Томас Мор. Через четыре дня после смерти Фишера была учреждена специальная комиссия для рассмотрения его дела. С самого момента заключения Мора в Тауэре Кромвель обманывал и запугивал его в надежде, что он изменит свою позицию. Кромвель даже намекнул, что упрямство Мора, послужив плохим примером, стало одной из причин низвержения монахов из Чартерхауса. На этом терпение Мора лопнуло. «Я никому не делаю ничего дурного, – ответил он, – я не говорю дурного, не помышляю дурного, а желаю лишь только блага. И если этого недостаточно, чтобы сохранить человеку жизнь, то по доброй воле я не желаю больше жить».
Судебный процесс проходил в Вестминстер-Холле, где Мор держался с достоинством и остроумием. Однако в вердикте не сомневались ни на минуту. Мора обвинили в измене и через пять дней отправили на Тауэр-Хилл, где его уже ждал топор. Его последними словами была шутка в адрес палача. «В этот день ты мне окажешь, – сказал он ему, – величайшую услугу, которую только может оказать любой смертный человек. Соберись же с духом, друг мой, и не бойся исполнить свой долг. Моя шея коротка; будь же внимателен, не промахнись, нанося удар, дабы не замарать честь свою».
Екатерина Арагонская, наблюдая за уничтожением тех, кого считала святыми, отправила срочное письмо папе с сообщением, гласившим, что «если в кратчайшее время не предпринять меры, то конца-краю не будет погубленным душам и преданным мученической смерти святым. Сильные духом будут тверды и примут страдания. Слабые духом покорятся, если не найдут никого, кто протянет им руку помощи». Однако помощи было ждать неоткуда. Католические страны Европы восприняли казнь Мора и Фишера, а также монахов из Чартерхауса как акт варварства, видимо забыв, к каким жестоким мерам прибегали их христианские правители для расправы над еретиками. В Англии не существовало святой инквизиции.
В поиске союзников было целесообразным достичь определенных соглашений с протестантскими властителями Германии. В сообщении курфюрсту Саксонии, например, Генрих восхвалял его «в наивысшей степени благонравный ум» и заявлял, что две страны, «объединившись, станут многократно сильнее и смогут противостоять своим недругам». Надеялись, что король, возможно, согласится подписать лютеранский Символ веры, известный как Аугсбургское исповедание, составленный за пять лет до этого немецкими князьями. Все намерения оказались тщетными.
Масштаб проверок небольших монастырей расширили в 1535 году. Прежде внимание ревизоров ограничивалось лишь западными областями Англии; завершив работу там, они переместились на восток и на юго-восток, прежде чем отправиться на север в начале 1536 года. Спешность