Через несколько мгновений она произнесла ровным голосом:
– Если ты сдашь экзамены, то окажешься в обществе самых честолюбивых людей на земле. Ты можешь решить покинуть Синань – покинуть еще одну жизнь, – но если останешься здесь, при дворе, то будешь жить именно среди таких людей. Они съедят тебя на завтрак, выбросят твои кости собакам и даже не почувствуют, что поели.
Ее зеленые глаза – знаменитые глаза цвета зеленого нефрита – смотрели жестко и холодно.
Он помнил, как рассмеялся, немного нервно:
– Это не поэтичный язык.
– Да, – согласилась она. – Но я и не поэт. Вы бы предпочли девушку-поэтессу, господин Шэнь? Внизу есть такие, и в других домах тоже. Я могу вам подсказать, господин.
В каком-то смысле – месть за его собственное замечание, сделанное минутой раньше. Но речь шла и о ее жизни тоже. Это несомненно…
Прекрасной женщины нефритовая тень
Всю ночь ждала на мраморных ступенях
Под мерный стук осеннего дождя
В окошко мокрое из рисовой бумаги.
Тай покачал головой. Он вспомнил, как смотрел на нее, сидящую рядом с ним на низкой кушетке, как ему хотелось просто наслаждаться ее красотой, и умом, и близостью, но он боролся с тем, что она сказала.
Он пробормотал:
– У женщин это обычно лучше получается, чем у мужчин, не так ли? Следовать всем этим тонкостям?
– У женщин нет выбора. Нам приходится быть такими, если мы хотим добиться влияния или хотя бы просто отчасти управлять своей собственной жизнью.
– Я это и имел в виду, – ответил Тай. И попытался улыбнуться. – Ты доверяешь моей изворотливости?
Она не ответила на улыбку:
– Это и ребенку известно. Если ты решишь учиться достаточно долго, чтобы сдать экзамены, то окажешься среди взрослых мужчин, которые орудуют словами, как клинками, и ведут друг с другом смертельную борьбу за положение при дворе днем и ночью.
На это, вспомнил Тай, он тихо ответил:
– Такие мужчины, как мой брат, ты хочешь сказать?
Она лишь взглянула на него…
Пока Тай бежал по осенней траве от могилы шаманки, он подумал о том, что надо крикнуть и предупредить своих. Потом о том, что надо обогнуть дом и позвать остальных. Но в результате не сделал ни того, ни другого. После он не мог бы утверждать, что тогда мыслил ясно. Это было очень далекое, ужасное место. Он только что раскрыл убийство, а еще он был очень молод.
Впрочем, эти истины не могли полностью объяснить, почему он ворвался в хижину в одиночку.
Когда его настойчиво расспрашивали командиры, Тай сказал: если отряд собирался спасти Мешага, – а именно это было причиной того, что они там находились, – то вряд ли им это удалось бы, спугни он криком людей в доме. И еще он считал, что не успеет вовремя обежать вокруг дома.
Это звучало правдоподобно. Более того, это и было правдой, если подумать хорошенько. Однако Тай не помнил, чтобы