Купание
Намокшие камни. Деревья в росе.
Песок лёг причудливо в змейки
На вновь обретенной прибрежной косе,
Начерченной как по линейке.
Волнение моря заметно едва.
Прибой нежно трётся о скалы.
Расправила спину слепая трава,
Пробилась сквозь ила завалы.
Размыты дороги, и каменных стен
Виднеются скорбные кучи,
А солнце лучами ткёт свой гобелен.
Как раньше. Не хуже, не лучше.
Взволнованный ветер взалкал голосов,
Но тщетно их ищет в купели.
В воде растворились громадины слов,
Растаяли сахаром трели.
Как белые перья летят облака
Промеж заколоченных окон
За горные пики цепляясь слегка
Сплетеньем прозрачных волокон.
Теплом тишина по умытой земле
Течёт как неровный набросок,
И капельки света дрожат на смоле
Обломков гоферовых досок.
День
Скрип сандалей тонет в шуме улиц.
Мутных окон взгляды холодны.
Тихим блеском вдаль летящих улиц
Бьются недосмотренные сны.
Город пьёт дыханья словно водку.
На закуску – запахи шагов.
Захмелев, играет не в охотку
Марш на балалайке проводов.
Лёгких платьев треплются подолы,
Придавая лету новый смысл.
Утро ставит бодрости уколы,
Горизонт сгибая в коромысл.
Пустоту меж небом и землею
Заполняют люди и слова.
Тоненькою ниточкой живою
Сдерживая расхожденье шва.
Тот портной, что мир кроил небрежно
И булавки вынуть позабыл,
Шьёт для каждого из нас одежду
Из прозрачной ткани белых крыл…
Заблудившиеся
Ещё не зачавшись погибли их общие дети.
Как рельсы стальные текут в горизонт жизни их.
Зенит и закат отгремели еще на рассвете,
Слова не сложились в красивый и правильный стих.
Она мыла раму, он звезды топтал в поднебесье.
На книжных страницах искал обходные пути.
Плутала она, заблудившись в чужом мелколесье,
Не в силах дорогу из круга событий найти.
Столкнулись они в коридоре какой-то больницы,
Как шарики Марблс в неловкой ребячьей руке,
И старая память, очнувшись, мелькнула на лицах,
Заставив реальность как струны дрожать вдалеке.
Блестящею каплей, сорвавшейся с кисти небесной,
Впиталась под кожу цветная тягучая слизь,
И радужной кляксой внутри оболочки телесной
Она принялась нарушать их привычную жизнь.
Колючая тяжесть стенала в обжившихся душах,
Вползая, как вор, в полуночные хрупкие сны.
Подбитым крылом отражалась в разлившихся лужах,
Как левиафан наблюдала из их глубины.
В обычном