Для них мы лишь оптический обман.
Нам остаётся в их следах огромных
Растить пшеницу, строить города
В калейдоскопе редких дней скоромных,
Текущих, словно мутная вода.
Нам остаётся вслушиваться в эхо
Их громких еле слышных голосов,
Разгадывая с призрачным успехом
Смысл новых не совсем понятных слов.
Ты плачешь и твердишь: «Не уходите!»
Так хочется сбежать из стен своих.
И люди молятся, мечтают о Визите,
Но великаном может стать любой из них…
Следы
Я пойду по твоим следам,
Что ты мне оставляешь на ткани.
Еле видимым, исчезающим,
Не идущим по бороздам.
Они будут мне греть ступни
И покалывать электричеством,
Обжигать холодком желаний
Улетающей в кэш болтовни.
В одиноком своём пути
К перекрестью лучей на рассвете,
Прикрываясь святым колесничеством,
Я продолжу, как семя, расти.
Буду я подбирать гроши
Твоего пикника на обочине.
Хлеб ломая, как в Новом Завете,
Его хрустом кормиться в тиши.
Мне тебя не настичь никогда —
Замедляться, в тебе нет привычки.
Приведёт меня вновь к Червоточине
Твоих мыслей живая вода.
Сгинул страх прошагать по золе
И прошу, воздевая ладони:
Трогай небо, как книги странички,
Только ноги оставь на земле…
***
Скалится полночь тонкой ухмылкой луны,
С неба, как иней, сыплются хрупкие сны,
В головы, в души, на крыши, на арки берёз
Патиной тонкой ложится небесный наркоз.
В мире сомнамбул не сыщется лёгких дорог,
Тел потерявшихся движется плотный поток.
В доме, где окна затянуты серым холстом,
Мрак коридоров тревожится вечным хлыстом.
Тесно дыханию в вязких белковых мешках.
От полироли вдруг явится блеск на глазах.
Тонкие синапсы рвутся под тяжестью слов.
Мир застревает в узком плену полюсов.
Циклится жизнь, киноплёнка мотает репит.
Смоет дождём пожелтевшую пыль с пирамид.
Толстые нитки, связавшие шарф на двоих,
Мысли обычные отформатируют в стих.
Послевкусие
Как же страшно любить не тебя, а твоё послевкусие.
Неуверенный запах шагов, эхо каменных стен, тишину,
Раскатившуюся по далёким углам, словно бусины,
Пробежавшую бойкой оляпкой по шумному дну.
Этот воздух пропитан твоим неземным излучением,
В инфополе висят брызги колотых скомканных слов.
Всюду полосы смыслов едва уловимым течением
Заплетаются в сети причудливых общих узлов.
Призрак долгого взгляда горит за закрытыми веками
И вот-вот упадёт на ту сторону будто бы пыль.
Заведённый