На правой руке у него не хватало большого и указательного пальцев. Раньше Лукас этого не замечал.
Он сказал:
– Извините, сэр. Что случилось с вашими пальцами?
Дэн опустил руку с платком и посмотрел на нее так, как если бы ожидал увидеть нечто удивительное.
– Потерял, – ответил он.
– Как вы их потеряли?
– Несчастный случай.
– Здесь? На фабрике?
Дэн помолчал – словно раздумывая, стоит ли раскрывать тайну.
– На лесопилке, – сказал он.
– До фабрики вы работали на лесопилке?
– Верно.
Дэн снова вытер лоб и снова принялся за работу. Прохлаждаться, вести пустые разговоры на фабрике не разрешалось. Лукас возвратился к своей машине и загрузил в нее новую пластину.
Пальцы Дэна съела другая машина. Та машина, распиливающая бревна, содержала в себе частичку Дэ-нова духа, тогда как бóльшая часть Дэна продолжала жить. Знала ли об этом его новая машина? Была ли ей слышна доносившаяся с далекой лесопилки песня другой машины о том, как счастлива она обладать пальцами Дэна и как печалит ее, что он не достался ей целиком, как она желает, чтобы новой машине повезло больше?
Кэтрин сейчас, наверное, шила. Лукас не представлял себе, каким образом швейная машина способна ее забрать. У нее была снующая вверх-вниз иголка. Она могла уколоть – это было ей под силу, – но никак не нанести серьезный вред.
Но, должно быть, там, где работала Кэтрин, были и другие машины, машины, которые умели покалечить. Он сделал усилие, чтобы их себе вообразить.
Он увидел перед собой прессы и барабаны, через которые пропускают готовое платье. Подходит ли она близко к этим машинам? Может, и подходит. Откуда ему знать? Ей могли поручить заправлять корсажи и блузки в большой агрегат. Агрегат представлялся ему размерами с экипаж, белым, а не черным, с пастью, в которую пихали только что сшитые платья и блузки, чтобы он отглаживал и складывал их, извергая целые облака пара.
Наконец прозвучал гудок. Лукас подождал, пока мимо пройдет Джек Уолш и скажет: “Порядок”. Потом выключил машину и заторопился прочь. Он бежал по Ривингтон-стрит, прямо по мостовой, лавируя между подводами и экипажами.
Когда он добежал до здания компании “Маннахэтта”, оттуда уже вытекала река девушек и женщин, и, судя по их виду, в тот день никаких несчастий не произошло. Он принялся разыскивать в толпе Кэтрин. Несколько раз он обманывался – в голубых платьях они все были такими похожими. Они проходили мимо по двое и по трое, негромко переговариваясь, потягиваясь, сжимая и разжимая кисти рук. В конце концов он набрался смелости спросить одну из них, а затем и другую, не видели ли они Кэтрин Фицхью. Ни одна, ни другая такой не знали. В швейном цеху трудились сотни девушек, и знакомы с ней были только те немногие, которые работали по соседству. Издалека Лукас заметил в толпе Эмили Хофстедлер, пухлую и беззаботную, непристойно над чем‐то смеющуюся с подругой, но заговаривать с ней не