– У меня аж мороз по коже, как только ее увижу.
Воевода осекся.
– Э, что-то я тарахчу, будто кикимора на болоте. Просто давно поговорить было не с кем. Ладно, давай садись; день только начинается, успею все рассказать.
Оживший доспех парил над дорогой.
Я забрался в седло. Увы, совсем не так красиво и быстро, как раньше, в те времена, когда хоронил друзей на Черной Реке.
Юность – время возможностей, которое мы потратили не на то. Впрочем, там, у Излучины, я смог остаться в живых, и мы победили.
А большего не стоило и просить.
– Э, да ты, наверное, замерз, – спохватился Огнард. – Эй, Димитрис! Дай-ка чародею свой плащ.
Эти слова были обращены к боярскому сыну.
Тот сразу же нахмурился, и рука его против воли сжалась на краю бархатной накидки.
Парень явно не хотел отдавать ее какому-то незнакомцу.
– Спасибо, не нужно, – возразил я.
Ни к чему раньше времени заводить врагов.
Юноша посмотрел недобро, и я понял, что он уже терпеть не может меня.
– Ну хорошо, – сказал воевода. – Тогда поехали!
Он повысил голос:
– Мы возвращаемся в Малахит.
2
Огнард махнул ладонью.
Я не мог не заметить, лицо Димитриса темнело с каждой минутой. Юноша сильно нервничал, и двуглавый волк под ним тоже это чувствовал.
– Воевода!
Парень подъехал к нам и, словно случайно, преградил мне дорогу.
– Дозвольте поговорить с глазу на глаз.
Он носил кольчугу из чистого заговоренного серебра, что одним сиянием отгоняет и нежить, и волколаков.
Такую на обычном рынке не купишь, и не каждый гномий кузнец выкует ее на заказ.
Кольца казались круглыми, но, приглядевшись, вы замечали, каждая сработана в форме руны, и вместе они слагались в могучие защитные заклинания.
Я видел не раз, как зомби или скелеты сразу же рассыпались в прах, стоило им коснуться такой брони.
Голову юноши защищал изысканный кабассет, шлем с круглой высокой тульей, и перо сирина покачивалось на ней.
В ножнах – короткий меч, я не видел лезвия, но мог догадаться, что клинок тоже непростой.
– С глазу на глаз?
Огнард тут же насупился.
Хоть слова Димитриса вроде и были вежливы, но звучали они, как приказ боярина своему лакею.
– Ну хорошо.
Лицо воеводы стало каменным и холодным.
Он явно был из тех, кто не заводит любимчиков; но если уж невзлюбил, то больше шанса не даст.
– Слушаю, только быстро.
Я отъехал, не желая мешать им.
У высокой сосны я остановился. Юноша наклонился к Огнарду. Говорил тихо, но в звонком морозном воздухе его слова разносились достаточно далеко, и я мог их слышать.
– Али забыл, что сказал наместник? – злобно шептал Димитрис. – Он велел никого не вмешивать в это дело.
– Ба! – с презрением отвечал воевода. –