– Ну что там?
Незнакомый голос. Видимо водитель. Ответа не последовало. Я услышала как первый урод слез на землю и прошелся по дворику. Лай сразу прекратился.
– Тут негде спрятаться! Только форточка открытая.
Звук шагов раздался в каких-нибудь полутора метрах. Мужик обладал незаурядной интуицией, послышалось скрябанье ногтей по дереву.
– Дверь закрыта, – сообщил он второму уроду. И через паузу:
– Форточка открыта, но я, например, в нее не пролезу (скрип фрамуги). Только одно плечо и голова.
По тону комментария можно было догадаться: ощущает себя спелеологом, совершающим опасные изыскания в глубинах пещер.
– Это, Вова, у тебя жопа не пролезает, – заржал водитель, – ты ее всегда с головой путаешь.
– Да пошел ты! – Вова явно обиделся. – Сам лезь и ищи.
Шум удаляющихся шагов. Удар по железной двери. Значит перемахнул. Опять злобно залаяла собака. Прошло минуты две, не меньше. Вдруг опять над головой раздался голос:
– Пойдем, сторожа поищем. Не могла же тварь сквозь землю провалиться.
Тупой удар башмаков о землю и все стихло. Овчарка перестала лаять.
Я по-прежнему стояла, как вкопанная – всего несколько минут назад уже совершена ошибка, и расплачиваться пришлось идиотским бегом по ночным улицам. Второй раз, как известно, на одни и те же грабли нравится наступать только бледнолицему дураку, и то в анекдоте. Лучше до утра простоять за дверью, но не оказаться в лапах ублюдков.
Внезапно железные створки второй двери, ведущей в коридор, распахнулись, и в глаза мне ударил яркий сноп света.
– Что ты тут делаешь?
Слова были произнесены с угрожающей интонацией, но голос мужчины показался удивительно знакомым.
– Я сейчас все объясню, только говорите, пожалуйста, тише и погасите фонарь.
– Приказывать здесь буду я. В случае невыполнения команды (щелчок передернутого затвора), стреляю без предупреждения. Руки за голову, два шага вперед. Направо, по коридору, быстрей.
Я послушно обхватила голову руками и двинулась по коридору. Фонарь в руках мужчины дернулся и на секунду осветил его лицо. В то же мгновение где-то далеко позвонили в дверь.
– Томкинс! – я выдохнула это непривычное для русского