Темнота отчетливо сгущалась, а я все бродила по изгибистому берегу, готовясь, но еще не почувствовав того смутного, чего подсознательно ожидала.
Оно пришло сзади. Всей спиной я ощутила огромный липкий страх, неотвратимо надвигавшийся. Я обернулась сразу – и хорошо: следующую секунду я бы, наверное, не смогла этого сделать. Сзади никого не было, ничто не шевелилось на сером песке – но за секунду я пронзительно осознала простую, доступную мне и раньше истину: я нахожусь ночью одна в незнакомом пустынном месте, понятия не имею, какой дорогой сюда пришла, и теперь, в темноте, совершенно исключено, чтобы я благополучно отсюда выбралась. Любая встреча с человеком может оказаться для меня роковой, потому что вряд ли судьба столкнет здесь двоих людей, романтически мающихся под ночным небом, борясь с горькими жизненными обстоятельствами. Скорей всего, меня банально изнасилуют и зарежут; бежать некуда, потому что за пляжем – только черные деревья, и среди них, наверняка, еще страшнее… Но, может быть, все-таки целесообразнее спрятаться в чаще, чтобы не привлечь ничьего внимания своим маячащим силуэтом?! Я бросилась через пляж к темнеющим зарослям, но по мере приближения к ним, ужас, успевший со спины перебраться ко мне внутрь, угрожающе рос и рос, словно я проглотила огромную скользкую жабу, и она начала во мне пухнуть… Добежав до высокой жухлой травы, – а может, то были камыши – я вытянула вперед руки, и раздался омерзительный зловещий треск. Решив, что проламываться сквозь растения ни за что не стану, потому что пока буду это делать, сойду с ума, я развернулась и кинулась назад, к воде – там, по крайней мере, находилась раз освоенная территория. Добежав до кромки, я встала, держась за голову, и на меня второй раз снизошло изумительное озарение: я в ловушке на этом пляже. Пока не начнет светать, мне придется неустанно ходить туда-сюда, и только с первыми лучами солнца, а если придут облака, то еще и позже, я смогу отправиться на поиски обратного пути – это, конечно, если до рассвета я попросту доживу; сволочь Симка! – этой ночки я вовек не забуду! Я беспомощно оглядывалась, отчаянно вертя головой. Тишина и покой уже не казались дружелюбными – я была уверена, что десятки неведомых опасностей подстерегают меня там, куда не способно достичь мое зрение и проникнуть слух – а значит, в любой момент осязаемая угроза может плотью предстать передо мной в ночи – я же беспомощна, беспомощна, беспомощна! Господи, что делать!
Может быть, я произнесла это последнее вслух, потому что в ту же секунду вспомнила свою покойницу-прабабушку.